Черная вдова

Вот и сегодня эти милые сердечные люди отвлекли ее своими разговорами от пережитого волнения и горевания. Боль и страдания отступали перед добродушием и сочувствием.

Уже поздно вечером позвонила обеспокоенная Марина:

— Жанна, ты не заболела? Куда ты так внезапно исчезла?

— Устала и решила тихонько уехать, чтоб не портить всем настроение своим кислым видом.

— А мне показалось, что у вас с Яворским что-то произошло. Нет?

— Тебе именно показалось, — Жанна напряглась. Воспоминания о несостоявшемся романе болью отозвались в сердце. Она постаралась перевести разговор. Но Марина не отступала:

— Он спрашивал о тебе у Вадима — замужем, нет? Вадим посоветовал ему забыть. А как тебе самой Дмитрий? — Марина безжалостно бередила свежую боль.

— Да никак. И вообще, чего ты все о нем. Надеюсь, он уехал и не напакостил нам?

— Все прекрасно. Заключение — супер. Но уехал он какой-то грустный, словно потерянный что ли…

— Ну и ладно. Главное, что с документами все хорошо.

— Да, конечно, Вадим и все наши тоже очень рады. Жалко, что ты так рано ушла, было весело. Я ведь давно не отдыхала.

— Я тоже очень рада. И за тебя тоже.

Боль в сердце не отпускала. Его словно зажали в тиски и не было возможности сделать глубокий вдох. Жанна достала со столика успокоительные таблетки. Долго пыталась прочитать название. Буквы на упаковке расплывались…

Глава 37

Жанна проснулась от нежного, едва ощутимого прикосновения к щеке чего-то теплого и очень приятного. Она приоткрыла глаза и поняла, что это был солнечный лучик, несмело прокравшийся сквозь прикрытые шторы. Оказалось, она уснула сидя в кресле. В руке был зажат флакон с таблетками. Жанна вздрогнула и резким движением отбросила его на стол. В голове пронеслось:

— Неужели я собиралась сделать это?

Нет! Никогда! Я сильная, я справлюсь. Ведь у меня получалось раньше.

Я уже привыкла к одиночеству. Оно меня не тяготит. Жизнь продолжается.

Что было со мной вчера? Это минутная слабость. Но ведь я справилась. — Жанна

уговаривала себя. Но радости от одержанной победы почему-то не чувствовала.

— Мне всего тридцать три. А я, как старуха, настраиваю себя на одиночество. Лариса много старше, и то ждет счастья с Борисом. Я не завидую. Только мне очень тяжело. В груди живет крик — я хочу любить! И не смею…

Сколько еще таких побед мне придется одержать над собой? Сколько одиноких вечеров, полных тоски и отчаяния, я должна пережить? А что, если? — рука тянется к телефону. Его номер забит на всякий случай — производственные вопросы. Просыпается внутренний голос:

— Всего несколько цифр отделяют тебя от счастья, — но посмеешь ли ты переступить черту недозволенного? Рискнешь ли посягнуть на чужую жизнь, наверняка зная, что погубишь любимого человека?

— Но ведь нет доказательств, что я несу с собой смерть…

— Тебе мало доказательств?

— А что если случившееся — цепь трагических случайностей!

— Тогда вперед! Тебя ведь никто не держит. И судить тебя за очередное убийство не станут.

— Нет! Я не должна. Надо смириться. И вообще, из чего я делаю трагедию? — телефон остался невостребованным. Глубокий вздох и печальный взгляд в окно.

А там весна…

Хорошо, что ночь позади. Зарождающийся день обещает быть теплым и солнечным. Впереди много дел. Значит, скучать будет некогда.

В офисе шумно. Все обсуждали вчерашние события и были в приподнятом настроении — с запуском новой линейки духов ожидались премии и надбавка к зарплате.

Жанна прошла к себе в кабинет. На ее столе лежал огромный букет темно-бордовых роз. Сердце радостно ёкнуло — Дмитрий. Быстро подошла к столу, прижала букет к губам и долго вдыхала тончайший аромат цветов.

— Хотя бы это я могу себе позволить, — произнесла шепотом, будто кто-то мог ее услышать. Вдоволь насладившись запахом и прелестью роз, обратила внимание на конверт, осторожно взяла его. — Стоит ли раскрывать?

Не удержалась. Ничто человеческое ей не чуждо.

«Приношу свои извинения за вчерашнюю несдержанность. Я не должен был позволять себе вольности. Простите. Дмитрий.

P.S. Могу ли я надеяться хотя бы на дружбу?..»

Ниже — номер телефона.

Слезы тихо стекали по щекам, туманя взор. Она подошла к окну и долго стояла, вглядываясь вдаль. Что ждет ее впереди? Разве вправе она распоряжаться чужими судьбами? Жанна медленно рвала на мелкие кусочки дорогую сердцу записку. Ей казалось, что она рвет на куски свое исстрадавшееся сердце…

* * *

Вечером она навестила Марину. Лицо подруги светилось счастьем — не могла нарадоваться на сынишку. Вадим оказался любящим и заботливым мужем и отцом. Дома это был совсем другой человек. Из строгого и сосредоточенного только на делах руководителя он превращался в милого и обаятельного отца семейства и доброжелательного хозяина.

Сердце Жанны оттаивало в этом уютном семейном гнездышке. Марина разрешила потетёшкать малыша и, склоняясь над улыбающимся карапузом, Жанна не могла не улыбаться в ответ.