Чёрная Вдова, или Королева Смерти (СИ)

— А потом этот ублюдок ее изуродовал и изрезал скальпелем, — голос Аро звучал набатом, — Когда я нашел ее в погребе, где она была прикована цепями, на ней не было живого места. В итоге…она восстановила силы с помощью той жидкости и убила родного брата. После этого она потеряла сознание…Дальше вам все известно…- обреченно проговорил Аро, развернувшись к вампирам.

— Какой ужас…- прошептала Дидима, — И как теперь быть?

— Нужно будет ее восстанавливать. Мне даже страшно подумать, что она сейчас чувствует. Потерять ребенка…- прошептал Марк, с горечью прикрыв глаза.

— Я позабочусь о ней, — сказал Аро, — И не говорите никому о произошедшем. Никто не должен знать. Идите, — на этом Аро дал понять, что разговор окончен. Вампиры бесшумно вышли из кабинета, и Аро, просидев в помещении еще около пяти минут, не выдержал напряжения и вернулся в покои…к Нагайне…

***

Спустя месяц. Октябрь.

Нагайна постепенно восстанавливала свои силы, как и вампирские, так и врожденные. Охотиться она в силу слабости не могла, поэтому кровь ей приносили в покои. После случившегося Нагайна не могла находиться с кем-либо кроме Аро, хотя видеть его тоже являлось для нее болью. Она безутешно плакала, рвала на себе волосы, царапала лицо, что казалось, что она сошла с ума, но Аро понимал и надеялся, что это лишь временно. Но сколько это ‘временно’ будет длиться, он не мог даже предположить, и ему было страшно от одной только мысли, что он потерял свою девочку навсегда.

Чтобы восстановить силы Нагайне нужен был сон, и ей часто снились кошмары, от которых она кричала, поэтому Аро на протяжении всей ночи находился рядом с любимой, чтобы в любой момент успокоить ее.

Нагайне было стыдно за то, что непроизвольно происходит с ней, с ее телом, ей было стыдно за то, что она доставляет столько хлопот Аро, поэтому от этого ей становилось только хуже.

Кроме свиты и правящей семьи никто не знал о произошедшем, и остальные члены клана могли лишь только предполагать, куда пропала их Королева, которую никто не видел уже месяц.

Чувство вины, ненависть, боль, гнев по отношению к самой себе, бессильная ярость, отчаяние — всё это захлестывало Нагайну с головой, и она не знала, как пережить это. Если бы она только могла покончить жизнь самоубийством, она бы сделала это, но эта «роскошь» была ей недоступна, что приводило ее в еще большее отчаяние.

На протяжении всего сентября Нагайна безутешно плакала, и лишь под конец первого осеннего месяца ее слезы…будто закончились, и плакать она больше не могла. Она устала от того, что не может просто отключить свои эмоции, забыв хотя бы на время об этой боли, которая убивала ее изнутри. Нагайна больше не могла…ее силы окончательно закончились, и она ушла в себя. Ей стало все равно на происходящее, и хоть ее физическое состояние полностью восстановилось, морально она была потеряна.

Аро пришел к ней утром и впервые вместо заплаканных опухших глаз возлюбленной увидел…отчуждение и равнодушие. Он отчасти был рад тому, что Нагайна больше не плакала, но равнодушие и безразличие — это еще хуже, чем открытая истерика, и тогда Аро стало по-настоящему страшно…

Он не знал как подступиться к ней, и на мгновение в его голове проскользнула мысль, что это конец, и что он потерял свою Гайю навсегда. Но сдаваться он не собирался, и единственное, чего он хотел — это восстановить ее. Он не знал как достучаться до ее закрывшейся души, как достучаться до нее самой… Казалось, что Нагайна все же отключила чувства и не хотела возвращаться, потому что возвращаться ей было…некуда. Она потеряла всю свою семью — и вновь обретенного брата, и еще не родившегося ребенка… С ней остался лишь Аро, но…все равно после такого горя этого было недостаточно. И мужчина это понимал… И от этого становилось страшно.

Нагайна не разговаривала с Аро больше. Вернее, она лишь коротко кивала или же наоборот мотала головой в знак отрицания при каких-либо вопросах, и Аро понимал, что не может ничего предпринять. Нагайна сидела на подоконнике окна их общих с Повелителем покоев и смотрела на обстановку на улице, на самом деле ничуть ее не волновавшую. Ее рубиновые глубокие глаза будто потеряли свет и стали более тусклыми, сама она будто истощилась, а вены по всем частям тела стали еще четче просвечиваться сквозь бледную кожу вампирши. Ее тыльная сторона ладони до запястья была будто покрыта паутинкой капилляров и вен, также как и шея. Нагайна пила мало крови, и это сказывалось.

Но голода она не испытывала… Она испытывала отчуждение и полное безразличие ко всему, ведь понимала, что если даст хоть какой-то эмоции пробиться сквозь этот панцирь — вся эта боль захлестнет ее с головой с новой силой. Отрицание…самоотрицание ей помогало. Пока она притупляла свои эмоции и чувства, она думала спастись, но понимала… Понимала, что не может находиться в этом трансе вечно, и когда придет время сдаться, она не выдержит.

***

Конец ноября. Вольтерра.