Чёрная Вдова, или Королева Смерти (СИ)

— Думаешь, какие-либо законы помешают мне жить с моей любимой женщиной, — он погладил ее по щеке, и она улыбнулась, но все же сказала:

— Хорошо… Только давай никому не будем говорить пока что… Я прошу тебя…

— Почему?

— Я боюсь… Давай пока что оставим это в секрете… Я не хочу, чтобы знали… Сейчас…

— Но потом нам все же придется…

— Я знаю, Аро… Но не сейчас…

Нагайна боялась. Она не хотела перешептываний и разгворов, покушений и вредительства в адрес Аро и в свой адрес. Поэтому, решила пока никому не говорить об этом…

Аро приобнял Нагайну за плечи, обошел ее, встал сзади и сказал:

— Сыграй мне…

Она робко посмотрела на него и неуверенно села за рояль. Она дико волновалась…как никогда в жизни…

Она машинально пробежалась пальцами по клавиатуре, чтобы хоть как-то успокоиться и привести неподдающиеся мысли в чувства.

Она начала играть… Сильные аккорды, неожиданно переходящие в трели, отдавались до боли красивым эхом от вековых каменных стен. Она не играла…она жила этой музыкой, вспоминая все, что она пережила за эти семь месяцев. Слезы счастья покатились по ее щекам, в горле стоял ком от пережитого, от воспоминаний, от понимания того, что вся эта мука закончилась. Музыка окончилась в мажоре, который отражал и светлую грусть, и бесконечное чувство любви, и радость, и страсть, и тяжесть воспоминаний… Она играла и думала… Думала о том, как же сильно она любит Аро…

Когда последние аккорды дозвучали, Нагайна невесомо убрала пальцы с клавтатуры и вытерла слезы…

Аро тихо сказал:

— Ты написала?

Нагайна кивнула, грустно улыбнувшись.

— Это посвящено тебе… Это было написано после нашей с тобой встречи тогда, после моего возвращения, — она погладила клавиатуру, — Сентиментально…

— Гениально, — сказал он и подшел к ней, поцеловал в макушку, сел рядом, — Как ты это делаешь?

— Я слышу эту музыку… Она идет как-то…сверху, — ведьма улыбнулась, — А переложить ее на фортепиано труда не составляет… Я написала столько произведений, посвященных тебе… И все они пропитаны болью, — Нагайна тихо начала играть свое очередное произведение, радуясь тому, что эта боль осталась лишь тихим призраком в ее музыке, но не жизни.

Аро был потрясен. Все то, что Нагайна играла, было посвящено ему. Было посвящено эфемерным, как думала она, мечтам, которые никогда не сбудутся. И все из-за него… Она страдала из-за него… Он причинил ей боль…

От осознания этого в нем вскипала бессильная ярость на самого себя, что он не признался ей раньше и сказал ту фразу двусмысленно. Когда Гайя убрала руки с клавиатуры, Аро резко притянул ее к себе и обнял, зарываясь носом в ее волнистые волосы. Он прошептал:

— Прости, прости меня… Я был неправ… Я…Боже, прости меня.

— За что? — спросила она, обнимая любимого и не понимая, о чем он говорит.

— Я причинил тебе боль… Столько боли… Все это, все то, что ты сыграла, написано на боли, на страдании… Все из-за меня…

— Не вини себя. Ведь это я неправильно тебя поняла… — она слегка отстранилась от него, посмотрела в его глаза, — Ты не представляешь, как я счастлива сейчас. Как я счастлива… И как любима…- тихо сказала она и поцеловала его тонкие губы, слегка подавшись вперед.

Рай… К чему слова, когда есть лишь чувства. Они оба забыли о разуме, который был бессилен перед этим неземным притяжением, которое они испытывали друг к другу…

***

Прошло около месяца. Конец января.

Эдвард все свое время проводил в своей комнате, выходя на улицу лишь для того, чтобы поохотится. Каллены пытались его успокоить, но ничего не выходило… Эдвард был в еще более плохом состоянии, чем после измены Беллы. Ибо в этот раз он был виноват сам.

— И что я должен был сделать?

— Не трахаться с Хайди, — спокойно сказала Роуз.

— Но я был под гипнозом!

— Ты не должен был верить словам Тани и отдаляться от Нагайны. Измена — лишь повод, пойми же ты наконец. Ты сам во всем виноват. И не пытайся себя оправдать, — отрезала блондинка, которая считала, что Нагайна была права.

— Я хочу вернуть Гайю…- тихо сказал Эдвард.

— При этом, ты ее не любишь…

— Я не знаю, Роуз…я не знаю…

— Вот видишь. Ты даже не знаешь, что чувствуешь к ней. Может, кто-то правда любит ее, а она его, и они счастливы, а ты все портишь, не позволяя ей жить своей жизнью?

— Я не знаю… Но я поеду в Вольтерру… Опять… Я не могу здесь сидеть… Я буду умолять ее, стоя на коленях… Я…- он прикоснулся к своему лбу, — Другого выхода нет… Я еду…

Каллен решил в ближайшее время направится в аэропорт, чтобы вернуть свою бывшую девушку, чувства к которой у него были неопределены. Больше всех в этой истории он ненавидел Таню, так опасно и рассчетливо задавшую тот коварный вопрос, а также Аро, которому так сильно доверяла Нагайна…

***

Две недели спустя. Середина февраля.

Нагайна и Аро гуляли по Вольтерре, когда солнце уже почти погрузилось в объятия запада. Теплый снегопад… Снежинки хрупными хлопьями падали на них обоих, делая их похожими на сказочные статуи. Какое наслаждение было для них идти рядом друг с другом, не скрывая чего-либо друг от друга, находясь в полном доверии…