Черная ведьма в академии драконов

– Через четыре седьмицы вы все должны мне сдать доклады. Темы написаны напротив ваших фамилий вот тут! – старик потряс в воздухе листом. – И учтите! Не успеете вовремя, до турнира четырех стихий, долги я принимать не стану, зачет тоже.

Как всегда, в своем репертуаре: максимум пафоса, минимум адекватности.

Профессор оставил лист на кафедре и степенным шагом удалился. Мы же рванули со своих мест. Когда я увидела свою тему, то скривилась. «Руническое письмо на коже мага как элемент защиты от темных чар на примере тела покойного архимага Энпатыра Медной Кирки», – значилось корявым почерком рядом со скромным В. Блеквуд.

Была у белых странность: простые, ничем не примечательные маги носили фамилии, а заслуженные и прославленные – прозвища. Многие адепты в подражание великим и усопшим тоже обзаводились подобными, в обход имени рода. Как мне казалось, делали это юные маги по двум причинам: для солидности и про запас. Что до второго, то тут все понятно: если совершит студиозус великий подвиг, чтобы его не поименовали по месту оного. Ведь зачастую геройствовать приходилось в какой-нибудь деревеньке Жабки, Заячьи Ρожки или Комариная Пустошь. Вот и выходило порою у незапасливых, что и имя вроде известное, а улыбаться хочется: Вольдемар Большие Животинки, или Марселина Гадючья Топь.

Я уже хотела записать тему. Но тут чей-то палец, до этого заслонявший часть строчки с моей фамилией, исчез. С стала видна приписка: «Посещение усыпальницы архимага и перерисовка рун обязательна». Я чуть не завыла в голос. Мало того, что это храм, куда ведьмам, пусть и не инициированным (а значит, ещё не совсем черноаруровым), входить тяжело (скручивает так, что того и гляди сознание потеряешь), так ещё и усыпальница, куда допуск для второкурсницы ещё надо исхитриться получить. Как-никак мощи легендарного героя…

Покидала аудиторию в раздрае. Да что за день сегодня такой! Вот это называется: проснулась и как давай жить! Надо срочно что-то с этим делать, а то такими темпами я к вечеру революцию совершу.

Перво-наперво нужно привести себя в порядок. Бытовые заклинания у меня выходили через раз, потому решила просто добраться до туалета и хотя бы умыться. Но, увы, видимо, сегодня я чем-то разозлила темного бога.

Мне на пути попалась Αрелия со своей свитой. С этой девицей с первой встречи я была сама вежливость. Как показал опыт – зря. Некоторым, чтобы самоутвердиться, нужна мишень для метания заклинаний. И отчего-то именно я приглянулась блондинке. Может потому, что была ее полной противоположностью. Арелия – этакое небесное создание. Нимфа, мать ее, во всех смыслах! Οтцом белокурой красавицы был эльф, а вот матушкой – крылатая прелестница. Только подозреваю, что среди родни полукровки все же затесались лепрекон с гоблином – уж больно характер был паскудный. В Темногорье ее бы ведьмы точно приняли за свою.

Впрочем, это Вивьен из рода Блеквуд – неприметная серая мышка, которая терялась на фоне блистательной Арелии. Α вот Вивианнита Эрастис кон Торастас из клана Полуночных ведьм могла бы дать фору белой лабораторной крысе, возомнившей, что если она в виварии самая раскормленная и толст… красивая и непревзойденная, то и во всем мире так.

Знала бы недоэльфийка, что мне для соответствия образу каждое утро приходилось умываться уродреей – эликсиром, обратным по действию пресловутой гламуреи. В результате тонкие черты лица становились грубее, изящество исчезало вовсе, кожа вместо загорелой и смуглой начинала казаться землистой, а цвет глаз из насыщенно-зеленого менлся на невзрачный серый, да и вся я в целом превращалась далеко не милашку. Вот только эликсир отчего-то был бессилен против отцовского наследства – густых каштановых, слегка вьющихся волос.

– Смотрите-ка, свинья вылезла из своей лужи и перепутала магистерию и хлев…

Αрелия демонстративно помахала перед своим лицом ладошкой. Шутила она как-то слишком грубо для своих нимфо-эльфийских предков.

Но, в отличие от боковой ветви рода перворожденных, я была истинной черной ведьмой, которая руководствуется принципом: не копить обиды в себе, а просто либо прощать, либо убивать того, кто тебя огорчил. А поскольку милосердие у темного племени – атавизм, то я лишь мило улыбнулась Арелии, про себя решив: она крайне нуждается в хорошем проклятии.

– А я смотрю и вижу, как внешняя красота приобретает внутри уродливые формы… – пропела я в сторону, словно бы ни на что не намекая, но максимально громко, чтобы услышали все.

– Ты что этим хочешь сказать, убогая?