Черная Весна

- Ну, Генрих, теперь расскажи мне, как так оно все вышло. И поспеши, пока не пришел дядюшка.

- Все – что? – вяло спросил Генрих – Как мне кажется, ничего особенного или из ряда вон происходящего не случилось.

- Вот такой у меня брат, представитель старшей ветви древнего рода Монбронов – весело, почти залихватски сказал мне Гарольд – В замке как хозяин распоряжается сородич из младшей ветви, его сестер вот-вот спровадят в дом терпимости, матери нужна поддержка в этот трудный час, но она ее не получает. Отец убит! А мой братец считает, что все идет нормально.

- Отец умер сам – наконец-то в голосе Генриха появились живые нотки – Это доказанный факт, который ни у кого, кроме тебя не вызывает сомнения. Мама в полном порядке, что же до наших с тобой сестер… Ты сам все про них знаешь. И помнишь. Дом терпимости? Не смеши меня. От наших с тобой сестер содержатели иных подобных домов как от чумы будут шарахаться.

- Экий мерзавец ты, Генрих – лениво сообщила та девица, что была с роскошными волосами – При госте нас позоришь. Он хоть и из немыслимой глуши, но все-же…

Впрочем, на ее слова кроме меня внимания никто не обратил.

- И самое главное – Генрих встал и уперся кулаками в стол – Я хочу напомнить тебе о том, что, поступив в обучение к колдуну, ты лишился всех прав. Прав на все! Ты не наследник родовой чести, родового добра, славы предков и всего прочего. Ты уже два года как никто, Гарольд. Никто. И, значит, ты не вправе ничего требовать у меня. Ради правды, и до того ты этого делать не вправе был, просто в силу того, что старший брат я, но тогда тебе многое прощалось за твою лихость, удаль и живую кровь Монбронов. За все то, чего не было у меня. Но теперь… Кто ты такой? Радуйся, что тебя вообще пустили сюда, в этот дом. Тебя, и твоего приятеля-невежу.

- Мой славный Генрих, я удивлен – абсолютно без наигрыша произнес Гарольд – Ты ли это? Вечно тихий, вечно молчащий, и вдруг! Правда, я не понимаю, почему ты так набросился на меня, мы ведь не враги.

- Ты уверен в этом? – Генрих криво улыбнулся – Просто ты раньше этого не замечал. Да и когда тебе? Ты всегда то на балу, то в кровати очередной придворной дамы, то на поединке с мужем этой дамы, а то и вовсе на войне. От отца только и было слышно: «Мой Гарольд опять умудрился нашалить». И главное – он бы счастлив твоим шалостям! Даже то, что ты обрюхатил мою невесту, мою Люсиль, он и то назвал «проделкой». Проделкой!

- Я? – ошарашенно произнес Гарольд – Люсиль? Ты в своем уме?

- Мне все известно! – прошипел Генрих и помахал пальцем у носа Монброна – Все! Я видел ублюдка, рожденного ей. Это вылитый ты! Люсиль, правда, до последнего момента твердила, что ты здесь ни при чем, что все было наоборот, что ты ее спас, но я-то знаю, что эта лживая дрянь просто выгораживала тебя! Даже когда она умирала, она твердила о том, что это мой ребенок, а не твой.

- Как интересно – Гарольд обвел взглядом потолок залы – Это все? Или у тебя еще есть что сказать?

По лицу его матери текли слезы, сестры испуганно глазели на происходящее и даже не перешептывались. Судя по всему, они таким Генриха тоже никогда не видели.

- Есть – кривя губы, сообщил ему старший брат, щеки которого от эмоций и криков изрядно порозовели – Знаешь, ты меня очень, очень расстроил. Я ведь был уверен в том, что ты непременно примчишься сюда, узнав про смерть отца и прочие бесчинства. И очень надеялся на то, что ты поступишь так, как всегда, то есть ворвешься в замок, прикончишь дядюшку, точнее, попытаешься это сделать, и вообще наделаешь разных глупостей, вроде кровопролития и возмущения порядка. Ты же Гарольд Монброн, любимец дам, надежда рода, у тебя есть все права на это. И после этого я испытаю давно ожидаемую огромную радость, глядя на то, как тебя четвертуют на Судной площади, потому что никаких прав у тебя нет и быть не может. Разве что на небольшое ежемесячное вспомоществование, что-то вроде сотни золотых. Ах, да. И еще небольшого поместья на южной границе Силистрии.

- Это правда – прошептала мать Гарольда, не поднимая глаз – Такова последняя воля покойного. Все права унаследовал Генрих.

- Который тут же отдал их младшей ветви Монбронов – с невыразимым ехидством произнес братец Гарольда, шутовски разводя руки в стороны – В обмен на пару услуг и еще кое-что.

- Ну, с одной услугой не сложилось – миролюбиво сообщил брату Гарольд – Я не стал безобразничать, я предпочел другой путь, мирный. Что же еще тебе обещал наш дядюшка?

- В том числе то, что сделаю все, для того, чтобы ты умер, мой дорогой племянник – раздался бас дядюшки Тобиаса – И не просто умер, а на глазах у всего города, опозоренный и ошельмованный. Это было обязательное требование Генриха.

Новый хозяин родового гнезда Монбронов вошел в залу, прошествовал к массивному дубовому креслу, стоящему во главе стола и плюхнулся в него.

- Это-то понятно – Гарольд взял ломоть хлеба из плетеной корзины и с аппетитом отхватил зубами сразу половину его – А что еще?