Черная Вишня

В номер идти не хотелось, в саду было слишком темно, и туда соваться я просто не рискнула. Мало ли на кого нарвешься. Осмотрелась и прошла в холл центрального жилого домика. Там я видела узкую лесенку-лаз, ведущую на крышу-террасу.

Вид отсюда открывался шикарный. Над ломаной линией гор висел кривоватый блин луны, отдававший зеленью. Шумели листвой яблони, кричала какая-то птица. Я сняла туфли, хоть и удобные, но нагрузка на ножки пришлась еще какая. С удовольствием прошлась по устланной циновками крыше. Некоторое время просто стояла, подставив лицо ветерку, чувствуя, как успокаивается возбуждение.

Вот чего они добились? Ладно, заметили, что танцевать люблю. Хорошо, борьбу затеяли. Допустим, сами заигрались, чего уж. Вина за тем столом выпито было немало, я четыре бутыли видела, когда подходила. А легче кому? Эйфория отступила, и мной овладевало смятение. Меня дико тянуло к этим мужчинам тогда, в танце. Вот только к обоим или к одному? И к кому? Припомнила теплое чувство в животе, словно толкающее меня навстречу приключениям. Я же не девочка малолетняя, что бы там зеркало ни отражало. Если судить строго и здраво, то Шердан связан со мной временной необходимостью. А руководствуется нормальным желанием мужчины затащить в постель симпатичную девушку, которая к тому же постоянно рядом. Дарсан вообще привязан искусственным влечением, заставляющим его желать меня. Ни о каких чувствах речь не идет даже близко. На фоне того, что мне надо с застоем магической энергии бороться, все выглядит вдвойне грустно, ибо если не научусь колдовать в ближайшее время, то с кем-то обмен жидкостями устроить придется. Стало как-то противно. Я хоть и не юная романтичная девочка, но любви-то всем хочется. Я вздохнула, оперлась ладоням о парапет, заглядывая вниз.

В широкие арки зал хорошо просматривался, веселье там продолжалось. Моих мужчин отсюда видно не было, зато музыка долетала отлично. Быстрый ритм неожиданно сменился плавной тягучей мелодией, до дрожи цепляющей что-то в душе. Флейта и гитара?

Я неожиданно повела плечами, сбрасывая напряжение. Повытаскивала шпильки, удерживающие остатки прически. Прогнулась. Подняла для пробы ножку в вертикальный шпагат. А что, здесь, на крыше, меня и не видно со света. К мелодии присоединилась скрипка, добавляя ранящую, слезную ноту.

Видимо, это ощущение свободы и одиночества на подлунной крыше и позволило расслабиться. Я повернулась спиной к парапету, погладила шершавую поверхность руками. Выгнувшись волной, сползла на пол, распутно разводя бедра. Опустилась на колени, очень по-кошачьи прогнувшись. Зарывшись пальцами в волосы, мотнула гривой пару раз и перекатилась на спину, чтобы, почти встав на мостик, потянуться стройной ножкой вверх. Будто стараясь коснуться безразличной зеленоватой луны босыми пальчиками.

Наверное, виноват лунный свет, он ласкал меня, словно нежный взгляд, а ветерок казался невесомым касанием пальцев. Они бесстыдно забирались под юбку, гладили плечи и грудь, холодили губы. Под эти невесомые дуновения-касания ветерка я кружила по крыше, погружаясь в свой чувственный, вольный балет. Флейта вела темой грусти.

В какой-то момент решила, что на циновках мне уже неудобно, и в прыжке взлетела на парапет. Он был шириной ладони в две, но мне хватало. Чудом держа равновесие и прикрыв глаза, я то прогибалась назад, оглаживая ладонями грудь и бедра, то почти становилась на руки, уже не заботясь о том, куда при этом улетает юбка. Наконец разбежалась по узкой полоске, взвиваясь в прыжке жете.

Возглас, вспоровший очарование ночной крыши, заставил меня вздрогнуть при приземлении. Я дернулась, обернулась на звук, идущий от лесенки. С удивлением поняла, что равновесие не удержу, и начала падать. Взвился ветер, словно стремясь поддержать, ухватить меня. И одновременно темная фигура метнулась через крышу на запредельной скорости, и меня буквально сдернули со ставшего родным и близким парапета. Со стороны яблонь раздался шелест, треск ломающейся ветви и глухой удар. Но я не обратила на это никакого внимания, впечатанная в знакомую мощную грудь.

— Ты что творишь, шальная? — склонился к моему уху Дарсан.

— Если бы ты не напугал, не оступилась бы, — огрызнулась, упираясь ладонями в литые плиты мышц, и отстранилась. — Ты что-то хотел?

Судя по голодному блеску желтых глаз, хотел он есть. И желательно меня. Всю. Даже облизнулся.