Черная вода

Нольте нуждался в адвокате, чтобы уберечь себя самого и своих людей от тюрьмы, когда их кривой бизнес оказывался в пролете. От адвоката ожидалось, что он не будет щепетилен, когда свидетелей подкупают или угрожают им, или прибегают к жульничеству, чтобы выиграть судебный процесс. Что касается его других обязанностей, то они будут распространяться от курьерских услуг для заключенных и до создания мошеннических компаний.

– Теперь я знаю ответ, – сказал Зиттинг, вставая, чтобы вернуться к работе.

– Ты выглядишь усталым, – сказала Сильвия, когда Зиттинг вернулся в офис в половине шестого.

– Да, это был напряженный день.

– Только утомительный?

Сильвия почувствовала: что-то случилось. Зиттинг был для нее открытой книгой. Это беспокоило его и одновременно давало ощущение тепла. Чувство, которое стало его потребностью на протяжении многих лет, как он сам признавал. Он нуждался в ней. Особенно сейчас, когда его мир угрожает разрушиться. Сильвия была единственной, для кого он что-то значил. И это заставило Зиттинга почувствовать привязанность, если не любовь к ней. Ее единственным недостатком было то, что она хотела отношений. Это было очевидно и беспокоило его. Но что именно беспокоило его при таком раскладе? Разве она не была достаточно хороша для него? Он что-то пропустит, если женится на ней? Что именно? Если вдруг супермодель влюбится в него?

– Нет. Не только утомительный… – Зиттинг замолчал, не сказав того, что хотел сказать.

– Это дело с телефоном?

– Да. – Зиттинг кивнул и в этот момент принял решение защитить Сильвию от определенных вещей. – Я сказал ему.

– В самом деле? Он это принял?

– Я сказал, что не могу так работать. Я уже думал, что Нольте все бросит, но он понял свою ошибку.

Сильвия смотрела на него, счастье и любовь читались в ее глазах.

– Не могу сказать тебе, насколько я рада.

Она была близка к слезам и явно испытывала сильное желание обнять Зиттинга. И не поверила своим глазам, когда он сделал к ней шаг и раскрыл объятия. Они долго стояли тесно прижавшись друг к другу. И едва она попробовала отстраниться, как он откинулся назад, обхватив руками ее бедра, мягкие и теплые. И она обняла его за шею, ожидая, что будет. Его рот приблизился к ее рту, ее губы пошевелились, и он был удивлен, насколько мягким и одновременно твердым был ее рот.

– Мы сегодня пообедаем? – спросил Зитинг после того, как они закончили долгий поцелуй.

Сильвия кивнула.

– Между прочим, у меня не убрано, – признался он.

– А у меня все в порядке.

Сильвия рассмеялась и положила голову ему на плечо.

Глава 18

Мисбах, 1 февраля 2016 года

Кройтнер объявился на службе. Он не обязан был этого делать. Он был ранен. Хотя и не на службе, но некоторым образом при исполнении официальной миссии. Он мог взять больничный, никто не обвинил бы его в злоупотреблении. Конечно же Кройтнер думал об этом, но в конечном счете идею отверг. Во-первых, раньше он никогда не болел. Даже после тяжелых алкогольных излишеств приступал к службе. Этого требовал его личный кодекс чести. Кроме того, эта надежность была одним из немногих достоинств, которые он мог привести в свою пользу, если бы кто-то снова захотел убрать его из полицейского управления. Во-вторых, что ему было делать со свободным временем? Восстанавливать свое выжженное поместье? Куда лучше сидеть в теплом кабинете. И last, not least[7], или, строго говоря, самое важное: он должен был оставаться в курсе расследования, чтобы оно не повернулось против него самого.

По этой причине Кройтнер настолько казался перстом судьбы, что Валльнер попросил его сходить к Ларе Эверс. Сейчас это было главное на повестке дня. Кройтнер уже поговорил с Михаэлой Хундсгайгер и сказал ей, что в ту ночь она что-то неправильно поняла. Это был не его дом, и он не говорил ей этого. Он хотел навестить знакомого, поэтому они и заехали к нему. Михаэла так много выпила прошлым вечером, что почти ничего не помнила. Труп и ужасная женщина с пистолетом – только это и осталось в ее памяти. Остальное поблекло. Однако Михаэле Хундсгайгер было уже ясно, кого она должна благодарить за этот ужасный вечер, и она больше не хотела видеть Кройтнера. Что ему не нравилось. Но по крайней, мере с этой стороны все было не так уж страшно. Как дела с Ларой Эверс, Кройтнер не знал. Вчера вечером она была не в себе. Но что она действительно поняла? Теперь у него была возможность это узнать.

– Честь имею! – Кройтнер стоял перед Зеннляйтнером с сумкой через плечо. Зеннляйтнер был выставлен в качестве охранника перед комнатой Лары Эверс.

– Будь осторожен, чтобы она не выстрелила в тебя, – предупредил Зеннляйтнер. – Что у тебя в сумке? – Он постучал по сумке. Приглушенный звон пивных бутылок был ему ответом.

– Разве с этим нельзя?

– Мне пофиг. Но бутылки все нужно вынести отсюда. Из-за угрозы самоубийства. Осколки, понимаешь?

– Понятно. Как долго ты уже здесь сидишь?

– С девяти. Через полчаса придет Грайнер. И я сменюсь.