Черная Волна

технодесантника было его виной, а затем он

отвернулся.

— Корабль герметизирован, — произнес

Аджир, — хорошо это или плохо, но этот ан

тиквариат станет или нашим спасителем, или

гробом.

— Доложить о состоянии, — Рафен спросил

Нокса.

Мертвые глаза Расчленителя взглянули на

него.

— На борту у нас двадцать илотов, лучшие

из команды Зеллика, стоят на всех постах. Я

боюсь, что наш достопочтенный логик Бесли

ан впал в истерику, когда до него дошло, что

мы собираемся сделать.

Рафен огляделся, но не увидел адепта Ме

ханикус.

— И как вы с ним все уладили?

— Он в одной из спусковых стоек, — отве

тил Нокс, — Гаст уложил его седативными из

лазарета “Неймоса”. Я посчитал, что ему там

будет лучше вместо того, чтобы скакать по

лодке, словно паникующий грокс.

Когда Рафен кивнул, он окинул жестом

остальных.

— Призовая команда вернулась на “Тихо”.

Все остальные здесь.

Он нахмурился.

— Конечно же, не считая Мохла…

Кровавый Ангел всмотрелся в лицо окру

жающих воинов. Группа в темно-красном и

золотом, боевые братья Кейн, Туркио, Аджир

и десантник-опустошитель Пулуо. Рядом с

ним в своей броне цвета индиго стоял псай

кер Церис. С другой стороны — в своей темно-

красной броне с черной чеканкой сержант

Нокс и остатки его отделения, брат Эйген, Сов

и клерик Гаст. Десять воинов, десять Сынов

Сангвиния против целого мира, изобилующе

го прожорливыми ксено-тварями, и против

бессердечного отпрыска Хаоса Неделимого.

Рафен улыбнулся, и его клыки обнажились.

— Наша победа там внизу, братья. Нам

нужно только добраться туда и взять ее.

Еще одна волна с грохотом прокатилась по

палубе “Неймоса”.

— Начинается, — молвил Церис.

ЗЕЛЛИК орал с кляпом во рту, его аугмети

ческие глаза были широко открыты и враща

лись. Все его тело вибрировало от разъярен

ного потрясения, когда он дергался в путах со

всей силой безумия и отчаянья. Его имплан

тированная антенна — одна из тех, что были

глубоко в мускулах и костях, которую неуклю

жие Астартес не нашли и не вырезали — лови

ла коротковолновые передачи речи меж

младшими сервиторами у ближайших консо

лей. То, что Зеллик услышал, и, судя по пове

дению Кровавого Ангела и этого вредного

технодесантника Расчленителей, он быстро

собрал общую картину. Всех этих данных бы

ло достаточно, чтобы вызвать уколы настоя

щих, искренних эмоций глубоко в разуме тех

нолорда. Очень много времени прошло с тех

пор, как он чувствовал истинный, реальный

страх. Остальным эмоциональным состояни

ям, таким как жадность или желание иметь, ненависть и гнев, он потворствовал часто.

Маттхан Зеллик не принадлежал тем, кто от

казывается от всех эмоций, в отличие от мно

жества рожденных на Марсе родичей. Те сто

ронились их, веря, что только холодная логи

ка может найти совершенство. Зеллик же ве

рил, что эмоции, как и любые другие аб

страктные системы, можно свести к познава

емым уравнениям, если бы у него было время

и достаточно интеллекта. Он использовал

эмоции как игрушки, включал и выключал их, дабы увеличить свое удовольствие от каждого

приобретения, использовал их, чтобы об

острить свой разум во время противоречий.

Ранее его почти поглотила ненависть, по

сле того как он открыл, что Беслиан предал

его Астартес. Но она быстро стихла от осозна

ния, что если бы обстоятельства поменялись, он поступил бы точно так же с этим мелким, раздражающим нулевым блоком. Поначалу ее

сменил обжигающий, сверкающий гнев.

Ярость от того, что его заставили ничего не

делать, когда эти идиоты с пудовыми кулака

ми ломали и опустошали его драгоценный

“Археохорт”. Но он не жалел о своем решении

сдаться, по крайней мере, поначалу. На ка

ком-то уровне он понимал, — он всегда это

понимал, — что коллекция в его власти гораз

до важнее, чем любая отдельная жизнь, даже

намного важнее, чем его собственная. Зеллик

смирился с этим, он бы с радостью позволил

себя уничтожить, чтобы коллекция выжила.

Всегда найдутся другие, которые продолжат

его работу по сбору техно-реликвий прошло

го. Каждая найденная приближала его к Богу-

Машине, и он ни о чем не жалел.

Но сейчас у него все отобрали, и в его меха

ническом сердце поселилось такое огромное

и бесконечное горе. Он слушал через свои ан

тенны и слышал приказы, он осознал чудо

вищность того, что делали Астартес. Он дер

гал путы, орал и орал, но технодесантник

Мохл, всего лишь в паре шагов по палубе, полностью игнорировал его.

И именно в тот момент появился новый

голос. Вокс сигнал, передаваемый с планеты

ниже, нес шифр, который привлек внимание

Зеллика. Передача была четкой, голос Гарана

Серпенса исходил из колоколообразных рож

ков громкоговорителей.

— Мой дорогой Маттхан, — рокотал он, —

Ты впечатлил меня. Как ты умудрился риск

нуть подобраться так близко незамеченным…

Я всегда знал, что ты человек великого ума.

Голос размеренно вздохнул. И пока Зеллик

слушал, он задумался, насколько безумен был

Кровавый Ангел, делая такое заявление.

Гаран Серпенс не мог быть мертв, это было

невозможно! И, кроме того, чтобы не кого-то, а самого Зеллика, мог обмануть агент Хаоса, взяв себе личину мертвого? Он бы смеялся

над этим, если бы его рот не был забит рваной

тряпкой. Фабий Байл, ага, как же! Сама эта

идея была апофеозом идиотизма!