Черная Земля

– На ближайшие семь-восемь лет все расписано, – уверенно говорил Иткин. – Пятый, шестой ранг – наивысшее из того, что можно получить, полагаясь на связи. Поэтому там всегда самая большая очередь. Дело даже не в самом экзамене… ну, или не только в нем одном. Еще ведь огромная очередь на преставление к званию. Если бы не запрет на прохождение испытания чаще, чем раз в три года… Я ведь уже рассказывал, как «преискуснейший» мастер Мэйсеник сдавал экзамен восемь раз в течение двадцати четырех лет. И все восемь раз закончились полным провалом.

– Но ранг-то ему потом все равно присвоили, – заметил Талик.

– Конечно! Доказали как-то, что решение принималось предвзято. Были б у меня такие связи, как у его деда, шестой я б еще лет пять назад получил. Да лучше бы ему ранг с первого раза дали! Хоть бы место в очереди не занимал: комиссия и так всего два раза в год собирается.

– Но сейчас ведь война. Комиссия должна учитывать реальные достижения.

Иронии во взгляде Иткина хватило бы и на десяток молодых, зеленых и наивных, но, к счастью, с ними был только один такой.

– Надеяться на это – глупость, Мав, – сказал Иткин. – Комиссия учитывает только испытание.

Разговор продолжался уже не один час. Иткин выглядел совершенно спокойным, а еще рассудительным и самую малость надменным. В принципе, с ним можно было работать.

Если инар пятого ранга вот уже пятый час смаковал единственный бокал старого аанского, то Мав не прекращал нервничать. То и дело легонько касался астрала. На взгляд Талика, гораздо больше поводов для опасений было пару недель назад: до боя с игами. Да и после него тоже. Теперь в Термилионе все было предсказуемо.

– Что ты хочешь там рассмотреть? Периметр охраняют вторая и третья группы. Ну, а сигнал… мы и так почувствуем.

– А если что-то пойдет не так? Не будет сигнала? – Длинные сальные волосы беспрерывно лезли Маву в глаза. Чтобы видеть хоть что-то, молодому инару то и дело приходилось заправлять их за уши.

Неужели Талик когда-то выглядел так же?

– Это крайне маловероятно, – ответил Маву Иткин. – У Кларенса нет сил противостоять Хасату. Кроме того, он ведь на чужой территории. Это в Карсуэ герцог может чувствовать себя более или менее безопасно. Хотя и тут есть оговорки, если вспомнить 1102-ой.

– Кажется, дворец тогда не пострадал? – Мав неуверенно посмотрел на инара.

– Как бы не так! – Иткин усмехнулся почти радостно: в Ордене приветствовался любой пущенный в сторону герцога камень. – Это замковая стена не пострадала, а донжон полыхал так же весело, как и остальной город.

– Но…

– Все просто, на самом-то деле. Под Карсуэ развитая система катакомб. Те, что ведут под замок, конечно, замурованы, зарешечены и зачарованы, но для тех, кто умеет обращаться с огнем, это не препятствие. Не будь дворец насквозь пропитан защитными заклинаниями, Кларенс поджарился бы вместе с остальными. А так – только мебель выгорела на нижних этажах. Были бы в Карсуэ нормальные маги – пламя бы еще глубоко под землей остановили. Так что, как я уже сказал, у Кларенса нет больших шансов, даже если на его сторону перейдет кто-то из Ордена. Откровенно говоря, я удивлен, что он решился.

– Может, он нашел сообщников? Кого-то со стороны?

– Опять же, – покачал Иткин головой, – маловероятно. Ему ведь, по большому счету, нечего предложить. А без реальной поддержки никто против Хасата рисковать не станет. То же касается инаров. Среди тех, кто хоть чего-то добился, дураков нет.

Мав задумчиво склонил голову:

– Тогда, может, это не Кларенс?

– Например? – подал голос Талик.

– Аанцы, – немного удивленно предположил Мав. Эму такая возможность казалась очевидной.

Иткин с Таликом переглянулись.

– Это возможно теоретически, – сказал Талик. – На практике – неосуществимо.

– Почему?

– Политика, – просто ответил Иткин. – Поймешь со временем.

Мав пожал плечами. Вроде как: «Не хотите говорить – не надо». «Политика»… У молодых всегда немного пренебрежительное мнение об этом слове. И, в общем-то, это верное мнение. Потому что не бывает «политики» – бывают только вполне конкретные причины и следствия. Нельзя «политику» потрогать руками или попробовать на вкус. Нельзя понимать ее или в ней разбираться. Нельзя, потому что ее не существует.

Тем не менее, изначально правильное впечатление о «политике» быстро меняется. Из абстрактной она превращается в незримую неодолимую силу, пронизывающую все вокруг. В то время как на самом деле ты либо знаешь, как в действительности обстоит ситуация, и стараешься научиться влиять на нее, либо политика остается для тебя «политикой», негласным правилом.

Долго Мав молча не просидел:

– Если все затянется? – спросил он. – Сколько нам ждать?

– Сколько нужно. Один-два дня – не критично. Хотя я уверен, что осталось не больше нескольких часов.

Мав кивнул – все еще нервно. Прошло не больше минуты, прежде чем он опять принялся «прощупывать» астрал.

– Может, ты еще «око» у себя над головой подвесишь? – поинтересовался Иткин. – Будет забавно, если ты выдохнешься до того, как все начнется.