Чёрная Земля. Подселенка

Всё больше и больше расслабляясь, Таусерт уже примеряла на себя звание Великой супруги. Тутанхамон посвящал ей почти всё своё время, я же находила «утешение» в посещении храмов. Правда… иногда меня там поджидал сотник.

Наконец, младшая жена разродилась… девочкой. На родах я, естественно, присутствовала. Как и множество жрецов, включая Рамоса. С какой ненавистью Таусерт взглянула на него после осознания произошедшего… Не передать.

Все надеялись, что она как-то выскажет свои претензии, но «газель» промолчала.

И, вот разглядывая свой бюст, в образе Исиды… я раздумывала о значении богов и обрядов, как одна мысль, неожиданно пришедшая в голову, немного вдохновила.

– Киниф, нам нужно сейчас же вернуться во дворец, – заявила главе моих нубийцев. – Отправь человека. Хочу срочно видеть Зубери.

Через полчаса я уже сидела на террасе дворца, а мои приближённые с энтузиазмом слушали мой план. Ещё через десяток минут ко мне привели ту самую служанку. Вид у неё, конечно, был уже не очень. Лицо же при этом почти не пострадало, она должна была иметь возможность говорить. Девушку поставили передо мной на колени.

– Ундж, так, кажется, звали тебя? – спросила с самым жалостливым выражением, какое смогла изобразить. – Посмотри на меня, дитя…

Девушка дёрнулась и с ужасом подняла на меня взгляд.

– Неужели Всемилостивая лишит эту заблудшую её имени? – с выражением неверия на лице переспросил меня храмовник.

– Увы, увы… Зубери. Ты же знаешь, что покушение на меня – это попрание воли богов. Ведь я живое воплощение Исиды.

– Но ведь это лишит Ка несчастной возможности попасть на поля Иалу.

– Боюсь… у неё не будет Ка… – ответила, тяжко вздыхая.

– Как не будет? – прошептала теперь уже сама служанка.

– Видишь ли, Ундж, из-за тяжести проступка тебя сначала лишат имени… а потом скормят крокодилам, так что никакого погребения… даже худшего…

Выражение ужаса отпечаталось на лице девушки, и та просто упал на пол.

– Обморок, – сказал Аапехти, прощупав её пульс. – Сейчас очнётся.

Жрец плеснул пивом на её лицо, и девушка сначала приоткрыла глаза, а затем стала отплёвываться. Подошедшие телохранители подняли её и опять поставили на колени.

– За что вы так со мной, Госпожа? – изумлённо прошептала служанка.

– Ты хотела отравить меня… чего же ты ждёшь взамен? Усиленное питание?

– Но моё Сах…

– У тебя не будет ничего…

– Молю о милости… – взвыла она, распростёршись на полу.

– Кто дал тебе яд?!

Девушка долго размышляла, привстав на колени, и, когда я, разочарованно фыркнув, уже подняла руку, чтобы подать знак её увести, решилась…

– Хабенхет, Великая Царица! Это он передавал настой и озвучивал волю хозяина.

При этих словах Зубери предвкушающе улыбнулся, а Аапехти разочарованно качнул головой. Видимо до конца надеялся, что обвинение против бывшего чати не подтвердится.

– Хорошо… – произнесла я тихо, – обещаю безболезненную смерть и погребение по полному обряду. Тебе даже положат малую карту Дуата. Просто… повторишь свои слова на сегодняшнем суде.

Ундж вся сжалась в комочек, но кивнула, с робкой надеждой смотря на меня.

После движения моей руки её увели.

– Неужели вы потребуете такой страшной казни, моя Госпожа? – задумчиво спросил Аапехти.

– Можешь предложить другой выбор, друг мой?

Жрец зарделся… услышав эти слова. Он склонился в поклоне и, немного успокоившись, продолжил:

– Но ведь это младшая супруга… повелитель может не согласиться.

– Ты ведь недаром приносил мне все эти свитки из храмовой библиотеки.

– Да, но я не думал, что вы выберете столь жестокий ритуал. Вы всегда были очень милосердны.

– Мне жаль её, Аапехти. Дурочкой воспользовались, разыграли, как фигурку в сенете. Но я не вижу другого выхода. Если буду мягкотелой, меня просто сожрут.

Жрец молча поклонился.

– Зубери…

– Да, моя царица.

– Судя по твоей улыбке, Хабенхет что-то да значит.

– Это личный помощник Рамоса, Великая Госпожа.

– Обвинит ли он своего хозяина?

– Увидев сегодняшнюю казнь? – храмовник усмехнулся. – Думаю, он будет готов на всё, чтобы избежать подобного.

– Во время суда расположи своих людей ближе к жрецам. Не хочу, чтобы этот паук умудрился сбежать.

– Будет сделано, Великая.

При этих словах он склонился очень низко. Затем пятясь назад, удалился.

– Вы понимаете, что, как обвинителю, вам придётся присутствовать на казни? – тихо задал вопрос Аапехти, заняв излюбленной место за моей спиной.

– Да, – кивнула еле слышно, борясь с наступающей тошнотой.

В последнее время из-за всех этих передряг я чувствовала себя не очень хорошо. Мучали головные боли, мутило от резких запахов. Скорее всего, давление дёргалось. Да, и погода не радовала. По моим прикидкам был август, и пекло просто выматывало. Хоть я и осознавала, что тело Анхесенамон должно быть привычно к подобным температурам, меня же это просто изводило. Хотелось прохлады… и снега! А ещё мороженого!