Чёрная земля (Вий, 20-й век)

Радио слушаем вполуха, говорить ни о чем ином, кроме как о новых точках, не можем. Получается, что за день мы успеваем аккурат и проб набрать, и раскопать те точки, на которые показал анализ Фельдмана. Золотое сечение. Камилл доволен.

19 июня

Сегодня захотелось написать без самопонукания. Наверное, потому, что есть о чем. Весь день копали, словно комсомольцы из старого кино, беззаветно и преданно. На выходе из кладбища Сергей натолкнулся еще на одно захоронение. То есть, это мы так думаем, что захоронение. Тяжеленная гранитная плита, но надпись, кто там внизу, сбита. Надо было потрудиться, однако. Камилла это место не заинтересовало — без даты цена ему грош — для науки. Но уж больно массива плита. Над голью перекатной такую не ставят.

— А почему за оградой закопали? — спросил Валька. Он еще сохранил живость и любопытство.

— Мало ли… Артистов, говорят, хоронить нельзя было на кладбище, самоубийц… — Камиллу не хотелось, чтобы мы отвлекались, но академическая натура брала свое.

— Еще когда не православные. Евреи, татары… — Сергею место понравилось. — Мы ковырнем, а?

— Ладно, — Камилл не стал спорить. Действительно, долго ли нам с обретенным мастерством.

Но оказалось — долго. Только мы принялись за плиту — она оказалась почти неподъемной, как прибежала старуха.

— Чего это вы? — спросила она Камилла, сразу признав в нем старшего.

— Мы, бабушка, государственную работу исполняем, — напирая на «государственную», ответил Камилл. Деревенские люди государству перечить опасаются.

— Какую же такую государственную? — не отступалась бабка.

— Специальное поручение, — применил еще одно волшебное словосочетание Камилл.

— Крушить кладбище? — не поверила старуха.

— Кладбище признано недействующим. А мы отбираем специальные пробы на анализы. По заданию облисполкома, — специально для старухи вспомнил слово Камилл.

— Ну и ройтесь на кладбище. Сюда-то зачем вас понесло? — старуха серчала.

— Да тут ваши родные лежат, бабушка?

— Родные? — старуха заколебалась, даже скривилась как-то. — Родные?

— Хорошо, бабушка, — не стал дожидаться определенного ответа Камилл. — Если вы настаиваете, то это захоронение мы не тронем. Но больше вы нам не мешайте. Мы ведь люди подневольные, нам что начальство приказало, то и делаем.

— Вы делайте, только душу поимейте, — старуха, похоже, удовлетворилась ответом, и ворчала больше для острастки. — Не для вас хоронили, не вам и открывать…

— Все, бабушка, все. Не трогаем вашу могилку, не обижаем друг друга. Ну, ребята, пошли.

И мы ушли. Понимали, что не след из-за одной могилы шум затевать. Еще нажалуется старуха. Да и полно могил вокруг.

Это я по дурной привычке за всех расписываюсь — понимали, понимали.

— Наверное, богатенькая могила… — начал Сергей.

— Плита знатная, — Валька любил вставлять «деревенские» слова: зеленя, купыри, мы тут промеж себя погуторили…

— Не стоит нарываться, — я действительно не хотел неприятностей.

— Так мы культурно, незаметно. Ночью снимем плиту, возьмем пробу и аккуратненько на место положим. Может, пусто внизу, одни кости.

— Спать хочется, — время было еще не позднее, но спать действительно, хотелось. Мне.

— Плита тяжелая, а то бы мы тебя не звали, — Сергею действительно хотелось посмотреть, «что внутри». Каприз гения. Но остальные его поддержали — за исключением Камилла. Тот сидел в сторонке и делал вид, что это его не касается. Наверное, тоже разбирало любопытство. Или корысть.

— Посидим, да пойдем. Долго ли умеючи… — Андрей положил мне руку на плечо. — Пустяки все это, мелочь. Глядишь, еще на десятокЦдругой баксов богаче станем, — говорил он насмешливо, но намерения его сомнений не вызывали. — Сходим, чего уж…

Мы посидели, подождали, пока луна не встала повыше. С таким же успехом могли бы копать и днем — света хватало, и будь старуха начеку, непременно бы нас засекла. Но она нам поверила. Деревенская…

Даже вчетвером мы едва отвалили плиту — поддели ломами, и, орудуя ими, как рычагами, сдвинули в сторону.

Мы установили бур и начали ввинчиваться в землю. Неглубоко ушли, на полметра. Скрежет, слышный и сквозь землю, отозвался в зубах.

— Гравий, — догадался я.

— И нельзя дальше? — Валька торопился побыстрее разделаться с этой работенкой. Все торопились, и я. Но…

— Коронку только сломаем. Камень.

— Однако непонятно, зачем здесь гравий. Может, это и не могила вовсе? — Сомнение, нерешительность были чужды Сергею. Он не боялся встречать отпор. Гордился умением превозмогать препоны и трудности. Вычленить основное звено проблемы и рассечь его. Сейчас Сергей был на себя не похож.

— А что еще?

— Да мало ли… Ладно, пойдем.

Мы вернули плиту на место, правда, не так аккуратно, как планировали. Разочарование сердило.

По пути прихватили валежника, немного, в темноте не поищешь, но хватило оживить костер.

Мы сели и несколько минут молчали.

— Что же там все-таки есть? Неужели обыкновенная могила? Или что иное? — начал разговор Сергей.

— Сокровищница? — Андрюша произнес это слово с усмешкой, но опять же не отрицая предположения напрочь.