Чёрная жемчужина Аира (СИ)

А у Летиции сжалось сердце от осознания того, что на самом деле она не хочет освобождаться. Что она хочет и дальше испытывать это безумие: смотреть на него, хотеть его прикосновений… Она хочет целовать его вот так же, как вчера, и чувствовать такие же поцелуи в ответ. И гореть от прикосновений, и замирать от звука его голоса, и засыпать с ним, и просыпаться…

И мысль о том, что она это потеряет, была невыносима. Но в то же время Летиция понимала, что, наверное, именно так и должно действовать зелье, именно в этом суть притяжения — в этой жажде обладания, которая не подчиняется никакому рассудку и толкает на безумства. И они должны стать сильнее этого.

Ведь на самом деле это не любовь. Он не любит её. Он хотел жениться на другой, на Флёр Лаваль. И бросил её не по своей воле. Он звал во сне Элену… В его жизни нет места Летиции, и если бы не её тётя, то никогда бы и не было. Осознавать всё это было горько, но мысль о его невесте ужалила сильнее всего. Шарль говорил, что послезавтра у него свадьба…

— Хочу! Я хочу от этого освободиться, — сказала она твёрдо и отодвинула чашку.

— Но… Может быть, всё это и неправда. Может, чёртов жрец наврал, — сказал Эдгар с каким-то раздражением в голосе, оттолкнулся от стула и вернулся к окну. — Может, он просто хочет, чтобы я отдал ему жемчужину… Не знаю.

— И… что ты будешь делать? — тихо спросила Летиция.

— Не знаю…

— А что… будет… со мной? — этот вопрос прозвучал почти шёпотом.

Эдгар помолчал некоторое время, а потом отвернулся и, глядя в окно, ответил:

— В любом случае ты поедешь к Анри Бернару и, наконец, закончишь своё путешествие. И, может быть, даже убедишь своего деда в том, что я ему не враг. Мы помиримся и покончим с этим многолетним кошмаром ненависти.

В другое время эти слова прозвучали бы музыкой в её ушах, но сейчас ей стало больно. Невыносимо больно и обидно, что он вот так легко её отпускает, не пытаясь даже…

Не пытаясь даже — что? Какая же ты глупая, Летиция! Он женится послезавтра! Он… поступает как благородный человек!

Это то, чего она так страстно желала, и вот её желание исполняется. Так отчего же в душе у неё горькое ощущение того, что её предали?

Нет, нет! Это всё зелье! Это закончится — и всё станет нормально! Исчезнет притяжение, они разорвут путы прошлого и станут просто хорошими соседями…

— Это очень благородно с твоей стороны, — произнесла Летиция, всеми силами пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Я очень благодарна за такой поступок. И со своей стороны я тоже всё сделаю, чтобы этот кошмар и правда закончился.

— Не стоит благодарностей, Летиция, так поступил бы любой нормальный человек, — устало ответил Эдгар, — есть только одно «но»…

— Какое?

Эдгар обернулся, прислонился плечом к косяку и, чуть усмехнувшись, сказал:

— Если ты приедешь из нашего поместья без вещей и в таком виде, то старый пират ни за что не поверит, что ты — это ты. Да ещё и спустит на тебя своих головорезов, думая, что это Шарль подослал тебя с какой-нибудь коварной целью.

— А он… и правда… сумасшедший? Мой дед? — спросила Летиция, подумав, что в чём-то Эдгар прав.

Явись она посреди ночи, в ураган, со стороны поместья Дюранов — её ведь запросто могли убить, спустить собак, или она могла наступить в капкан, в ловушку…

Святая Сесиль! Она об этом даже не подумала! На самом деле вчерашней ночью Эдгар спас её, не дав сбежать.

— Нет, он не сумасшедший. Просто он держит на плантации несколько крепких ньоров с ружьями и тесаками на случай, если мой дядя Шарль надумает выкинуть какой-нибудь фокус. А дядя только тем и занят, что изобретает новые способы, как поддеть твоего деда. Так что в твоё внезапное чудесное появление со стороны нашего поместья он точно не поверит.

— И как же быть? — растерянно спросила Летиция.