Чёрная жемчужина Аира (СИ)

Это был довольно фамильярный жест со стороны незнакомого мужчины, и Летиция повернулась в пол-оборота, собираясь поставить наглеца на место, да так и замерла. У неё даже холодок пробежал по спине — таких тёмных, внимательных и завораживающих глаз ей, кажется, видеть ещё не приходилось. Они с незнакомцем оказались друг напротив друга, зажатые в узком пространстве между двух прилавков и высоких корзин с птицей. И слова, которые она собиралась сказать, почему-то застыли на языке. Отступила дурнота, и всё вмиг стало ярким. Летиция стояла, забыв обо всём, вглядываясь в лицо незнакомого мужчины, серьёзное, волевое и какое-то усталое, и молчала. Чёрные брови, короткие волосы, светлая кожа…

А мужчина смотрел на Летицию так, словно увидел в ней что-то пугающее и притягивающее одновременно, и как будто знакомое...

Его взгляд не отпускал, и, сама не зная почему, Летиция не могла от него оторваться — просто увязла в темноте его глаз, как пчела в блюдце с патокой. Даже не сразу поняла, что стоять так, молча глядя друг на друга, просто неприлично, и что мужчина всё ещё не убрал свою ладонь, накрывшую её руку.

— Мы… знакомы? — чуть прищурился он, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Н-нет, не думаю…

Ритм барабанов слился с биением сердца.

— Муасель, ну вы будете брать птицу-то? — голос торговки вырвал их из странного оцепенения.

Она снова потрясла в воздухе петухом, и он недовольно заклекотал.

— Так вы уступите его мне? — спросил мужчина негромко. — Зачем вам сдался этот оборвыш?

— Простите, мсье, но мне нужен именно этот оборвыш, — твёрдо ответила Летиция, опомнившись и пытаясь сохранить выражение достоинства на лице.

Она выдернула руку из-под тёплой ладони мужчины и чуть отодвинулась в сторону торговки, чувствуя, как горячая волна смущения растекается по коже.

— И мне нужен именно этот оборвыш, — чуть усмехнулся незнакомец будто бы одними глазами — губы почти не дрогнули, — но, если мадмуазель не против и уступит мне это исчадье ада, я куплю ей дюжину других птиц. Что вы на это скажете?

— Мне не нужна дюжина — мне нужен именно этот. Вы же слышали торговку — он просто огонь! Такой петух — украшение любой кухни, — упрямо ответила Летиция, пытаясь спрятать ответную усмешку и отодвигаясь ещё: взгляд тёмных глаз, казалось, прожигал её насквозь.

— Как жаль! — мужчина развел руками. — И мне тоже нужен именно он, и, кстати, я первый предложил за него цену… Так что же нам делать?

— Я отдам его тому, кто даст тридцать луи, — разом нашлась торговка, а петух извернулся и всё-таки клюнул её за запястье, — вот зараза! Да сожри тебя аллигатор, нечистое отродье!

— Я дам тридцать луи! — воскликнула Летиция, доставая ещё монету — она хотела быстрее покончить с этим странным торгом.

— А я дам тридцать пять, — теперь незнакомец улыбнулся уже по-настоящему.

Улыбка преобразила его лицо, смягчила суровость и тяжесть взгляда, в одно мгновенье превратив его совсем в другого человека. И стало понятно, что не столько ему нужен сам петух, сколько его забавляет этот странный торг. Хотя нет, он и в самом деле отсчитал тридцать пять луи, даже не глядя, просто перебирая монеты пальцами — смотрел он по-прежнему на Летицию. И от этого взгляда, от его улыбки и мягкого голоса что-то странное произошло с ней — не было сил отвести взгляд и захотелось удержать это мгновенье, и пусть бы они торговались за этого петуха хоть до полуночи.

— Мсье, неужели вы не уступите… женщине? — спросила она, чуть улыбнувшись в ответ и решив воспользоваться тем, за что бабушка всегда нещадно била её чётками — кокетством.

Она опустила ресницы, будто смутилась, зная, что так выглядит очаровательно, а потом вновь подняла их, немного вздёрнув подбородок, и посмотрела на незнакомца. И, сама не зная почему, улыбнулась ещё шире в ответ на его улыбку, на его взгляд, скользнувший по её губам. Обжигающий взгляд, почти прикосновение…

И сердце дрогнуло, замерло и сразу стало жарко — кровь прилила к лицу, заставив смутиться уже по-настоящему. Она снова опустила взгляд, рассматривая полотняный сюртук мужчины и его жилет с костяными пуговицами и не понимая с чего вдруг ей так неловко.

Бабушка учила её торговаться на рынке, умело сбивая цену, и в этом деле Летиция знала толк, но сейчас её будто подменили. Казалось, во взгляде этого мужчины, в его мягком голосе и в этой улыбке крылось какое-то колдовство, лишившее её воли.

— Если мадмуазель скажет, почему ей понадобился именно этот костлявый оборвыш, то… возможно, я его вам уступлю, — кокетство подействовало, потому что мужчина больше не интересовался несчастной птицей.

Он не отрываясь смотрел ей в глаза, заставляя смущаться всё сильнее и сильнее, чувствуя, как сердце бьётся уже где-то в горле.

— Так почему?

— Потому что он… чёрный, — ответила Летиция, чувствуя, как звуки вокруг становятся глуше, а серость снова возвращается.

— Вот как? — незнакомец прищурился, и улыбка сошла с его лица. — Ну, раз так… что же — он ваш.