Чёрная зима

Но Астигару неожиданно захотелось знать всё, что может происходить в человеческом городе. А как иначе это сделать, если не послать тех, кто в нужный момент может прибежать с необходимыми вестями о положении в этой войне?

Некромант и дракон переглянулись. Вальгард едва заметно пожал плечами. Катэйр подумал немного и отрицательно покачал головой:

- Они понадобятся в другом месте. Нам… - он посмотрел на Вальгарда, и тот едва кивнул на невысказанное: - Нам они не нужны. – И сразу обратился к Астигару: - Желаем вам удачи! А мы… поторопимся в Старый город.

- С-сюда, Катэйр.

Не глядя на некроманта, Вальгард уверенно последовал в боковой коридор. Катэйр кивнул Астигару, прощаясь, и поспешил за ним.

Эльф с минуту, наверное, следил за тем, как их фигуры пропадают в темноте переходов, а потом взглянул на Колдо.

- Я почему-то решил, что они помогут нам.

- Но и в Старом городе нужна помощь, - напомнил человек, тоже не спуская глаз с проёма между коридорами. – Забудь о них, Астигар. Они не наши лучники, а потому действуют по своему разумению.

Как ни странно, но эта фраза заставила эльфа пробудиться от некоторого ошеломления и заторопиться к боевым «десяткам», чтобы раздать приказы, где и какая будет сидеть на самых недавно оживлённых улицах, чтобы отстреливать вампиров и спасать горожан.

Глава 8

Оцепенение после работы с некромагическими силами прошло не сразу. Ирати немигающе смотрела в окно, бессмысленно следя за тем, как вьюга лепит на её окне изысканно странные, витые узоры из снега… Пока в висок не уколола мысль, пробившаяся из той, привычной жизни, в которой юная Ирати беспечно бегала по коридорам и закоулкам крепости, порой своевольно нарушая семейные правила поведения, за что её лишь поверхностно журили…

Но мысль пробилась.

Там, снаружи крепости, происходит что-то страшное. И из-за этого страшного она должна принять участие в какой-то суматохе, чтобы помочь несчастным живым.

Девушка медленно поднялась со стула, всё ещё не сводя остановившегося взгляда с колдовских круговертей снега, которые постепенно пропадали за окном, заносимым кружевным, но беспощадным снегом…

Полностью привёл её в себя резкий и короткий стук в дверь.

Уже поворачиваясь к входной двери, Ирати знала, кто предупреждает о своём приходе и кого она увидит сейчас.

Перешагнув порог спальни, она и в самом деле увидела отца – правителя Итерри. Он стоял в нескольких шагах от входной двери в её апартаменты и ждал, когда оплошавшая дочь подойдёт к нему.

- Ты преступила наш уговор, - холодно напомнил отец, привычно величественный в своих богатых одеждах, щедро украшенных драгоценными камнями и золотыми нитями.

Поникшая Ирати не посмела поднять глаз.

- Да, отец, - прошептала она, думая о другом – о том, что её проступка никто не оценит по-настоящему, хотя она спасла жизнь.

- Ты помнишь, почему тебе нельзя заниматься некромагией, дочь? – размеренно вопросил правитель Итерри.

- Да, отец. Это недостойно нашего положения, - покорно ответила дочь.

- О твоём проступке мне сказал Орис. И я уничтожил воспоминания о твой проступке в памяти нашего целителя, - неожиданно сказал отец и испытующе заглянул дочери в глаза, поняла ли она в полной мере то, что он сделал.

Но, растерявшись, девушка не знала, что ответить на странное сообщение, а потому только робко кивнула:

- Да, отец.

Драгоценные камни и золотые нити в одежде правителя Итерри не просто украшение, как думают те, кто не имеет отношения к магии. Это магические артефакты, системой которых блестяще умеет пользоваться отец Ирати. Потому-то её не удивило, как пренебрежительно сообщил он ей о своём деянии. Только правителям дозволялось манипулировать сознанием и памятью своих подчинённых и вообще живых. Потому-то правителями становятся сильнейшие маги, умеющие использовать данные им силы, не навредив живым… Но зачем правитель Итерри стёр память Орису о том, как Ирати помогла умирающему?.. Даже будучи болтливым, целитель-эльф умел хранить тайны, особенно если они касались семьи правителя.

Кажется, видя дочь осознавшей свою провинность, правитель Итерри смягчился, а потому более ласково, как приличествует отцу, спросил:

- Почему ты помогла этому юноше?

С губ Ирати чуть не сорвалось: «Он умирал, а я была в силах помочь ему!» Но, доверившись прозвучавшему сочувствию в голосе отца, она взглянула на него и призналась:

- Я знаю его. Видела дважды – на празднике лета и в лесу, когда нас водил за травами Орис.

- Вот как… - задумчиво проговорил правитель Итерри. – А он? Он знает тебя?

- Только в лицо, - ничего не понимая, ответила Ирати.

- В лицо, - повторил отец. И задумался так тяжело, что Ирати не осмелилась даже предложить ему сесть. Помолчав, он спросил: - Ты будешь помогать ему далее? Ухаживать за ним, пока он не исцелится?

Девушка ощутила, как её щёки мгновенно обметало горячечным жаром от чувства, которое не сумела бы себе объяснить. Под проницательным взглядом отца она смогла собраться с силами, чтобы ответить:

- До твоего прихода я хотела переодеться и идти в нижние дворы крепости, чтобы помочь беглецам из человеческого города.