Черная зима

— Постойте. Да, все это было, но ритуал проводил не мастер Дролл, — только сейчас Страд вспомнил один из недавних вечеров — самую первую встречу с прозревателем в его кабинете в Корпусе Судебных Разбирательств, когда тот провел что-то вроде собеседования, в конце которого… — Это сделал мастер Намус.

На несколько секунд целитель-прирожденный замер. Никогда прежде Страд не видел его таким удивленным и поспешил добавить:

— Но он сказал, что через этот ритуал проходят все, кто начинает развивать дар прозревания. Мастер Намус назвал его… — Страд помедлил, вспоминая, — ритуалом раскрытия.

— Никогда прежде не слышал ни о чем подобном, — пробормотал мастер Селлер каким-то деревянным голосом. Он щурился, явно что-то обдумывая. — И после этого его раскрытия с твоим магическим даром и начало твориться непонятно что, верно?

— Верно, — Страд кивнул. — Но мастер Намус никогда не говорил, что все это может быть связано. По его словам, дело в моих слабых магических способностях. Он утверждал, что во мне нет дара прозревателя и как маг я почти беспомощен.

— Ну надо же, — от благодушного настроения мастера Селлера не осталось и следа. Он мрачнел с каждой секундой. — Отгородил парнишку от большей части его дара и что-то говорит про слабость. В голове не укладывается. И я совершенно не понимаю, зачем Намусу все это понадобилось. Пока впечатление такое, что он просто хотел, чтобы ты разуверился в своих способностях, перестал быть учеником Дролла, начал считать себя пустым местом. Но для чего?.. Если прозреватель не хотел с тобой заниматься, то мог просто сказать об этом мастеру Дроллу. Зачем все настолько усложнять, да еще и подвергать тебя опасности?..

Страд ответил не сразу. Ему самому надо было переварить все, что он только что узнал. Но когда он заговорил, то почти не сомневался в собственных предположениях:

— Мне кажется, мастер Намус хотел отомстить.

— Тебе? — целитель-прирожденный удивленно наморщил лоб. — За что? Ты насолил ему чем-то в прошлом?

— Нет. Я вообще впервые увидел его, только когда начались занятия по прозреванию. Но мастер Намус знал моих родителей, — и Страд рассказал все, что услышал от старосты Гармадта.

Это не заняло много времени, тем более что слушал мастер Селлер не перебивая.

— Да уж, — пробормотал маг, когда Страд закончил. — Мотив для мести, конечно, прорисовывается, но… Это невероятно глупо и жестоко. К тому же, использование запрещенного ритуала является преступлением. Конечно, магическая блокада давно в прошлом, о ней мало кто знает. Даже наш искусный мастер Дролл днями напролет смотрел, как ты мучаешься, и ничего не заподозрил. Что же… Сейчас у меня достаточно пищи для размышлений, мне многое надо обдумать, так что мы продолжим этот разговор, когда ты поправишься. Думаю, около недели тебе придется провести здесь. А наши целители тебя хорошенько помучают, — мастер Селлер вновь хищно улыбнулся. — Будешь терпеть инъекции, горечь микстур и маяться от безделья. Зная твою натуру, могу сказать, что последнее станет для тебя тем еще испытанием.

— Наверное, — задумчиво пробормотал Страд.

Мастер Селлер был прав: обдумать предстояло многое. Однако пока что в голове царил полнейший бардак. Хотя кое-что Страд хотел сделать как можно скорее.

— Мастер Селлер, — тихо обратился он к целителю-прирожденному, — а я могу увидеть мастера Дролла? Вы сказали, он идет на поправку.

— Все верно. Разумеется, ты навестишь наставника, но минимум через три дня. Пока отдыхай. Уверен, ты сейчас на ногах едва держишься, хоть и не показываешь виду.

Тут мастер Селлер был прав: Страд простоял всего минут десять, а чувствовал себя так, словно провел с Дроллом тренировку по искусству боя.

— Возвращайся в постель, скоро принесут лекарства, — велел маг и вышел из палаты.

Глава 31

Когда все закончилось, Оннэрбу даже стало немного печально. Все же эти создания подарили ему столько открытий, что, несмотря на боль, у него раз за разом захватывало дух. Каждый шаг на пути к себе-настоящему приносил настоящее счастье, и теперь на глазах опального мага были слезы.

Теперь он знал все. И кем он был изначально, и как попал в этот мир, и, самое главное, что делать дальше. Картинка, многие годы назад разбитая на тысячи кусочков, вновь была единым целым.

«Скоро Баумару как следует тряхнет, — Оннэрб улыбнулся — зло и торжествующе, как и подобает сущности, которой он являлся. — И виновен в этом буду я».

Мысль доставляла удовольствие, поэтому опальный маг раз за разом прокручивал ее в голове. Рана в небе зажила моментально, стоило только последнему существу выполнить свое предназначение. Ушли слабость, дурнота и боль — их словно смыло потоком силы, пробужденной благодаря четверым визитерам из Червоточины. Оннэрба одолевало желание действовать. И немедленно.

«Однако придется набраться терпения, — сказал он себе. — Я еще слишком слаб, да и дело предстоит серьезное. Оно требует тщательной подготовки. И я, и мои последователи должны дозреть».