Черная звезда (СИ)

– Как тетя Кериме, Мехмет? – Спросила Севда. – Ты ведь собирался к ней сегодня?

– Опять меня не узнала, – Мехмет пожал плечами, лежа на диване. – Такое случается все чаще. Опять говорила обо мне так, будто я уже давно мертв. Странные вещи выкидывает повреждённый разум, – он покачал головой, – то она говорит, будто я умер еще ребенком, то вдруг вспоминает, что я жив, и кричит, что никому меня не отдаст, то вдруг просит за что-то прощения. – Он улыбнулся. – По крайней мере, она всегда говорит, что очень меня любит, даже когда не понимает, что я сижу перед ней.

Кериме Йылдыз уже много лет была заперта в сумасшедшем доме. В клинике, как предпочитал называть это Мехмет. В клинике, в которую Кериме увезли, когда ее сын без вести пропал в Сирии, и из которой она больше не вернулась. По словам Севды, у Кериме и раньше случались «эпизоды», но история с Сирией ее добила.

Иногда Синан думал, что место его матери тоже скорее всего именно там, в сумасшедшем доме, в клинике, там, где она может вдоволь рыдать о потерянном сыне, как рыдает Кериме Йылдыз, потому что мать все больше и больше отдалялась от реальности, прячась в придуманном мире, где ее младенца-сына не украли из родильного отделения через день после рождения.

В параллельном мире, где Ягыз Эгемен жив, здоров, послушен, уважителен, идеальный сын, не чета своим негодным братьям и сестре.

В этом воображаемом параллельном мире Синана и Селин любят, как полагается любить младших детей, Гекхан обожает родителей, а не злится на них, мать радостно целует и обнимает их всех, а отец гордо сидит во главе стола, с отеческой заботой оглядывая свою счастливую семью.

Только это был воображаемый мир, потому что в этом мире Ягыз пропал и скорее всего был мертв, а если даже и жив, то даже не представлял, что у него могут быть какие-то родители, тем более родители, которые наплевали на всех остальных детей ради его тени.

Иногда Синан представлял себе, как Ягыз вдруг находится. Он пытался представить, что бы тогда было? Родители бы обняли его, рыдая от счастья, а потом призвали бы в свои объятья их всех, и они тогда бы точно зажили все вместе, счастливые, радостные и довольные, будто и не было этих тридцати лет?

Или, скорее всего, родители бы встретили совершенно чужого, непонятного им незнакомца, воспитанного другими людьми, с другими ценностями, с другими повадками, не поверили бы, не приняли, оттолкнули, и поняли бы, что ради этого чужака годами портили жизнь своих детей?

На самом деле не было бы ни того, ни другого. Ягыз наверняка был мертв. Это было предположение Мехмета, когда они как-то обсуждали это в Агве. Что скорее всего ребенка похитили ради выкупа, но… Новорожденный был совсем маленьким, и он умер еще до того, как похитители успели отправить требование. И тогда от тела ребенка просто избавились и забыли об этом. Похитители забыли, не родители.

Севда крутилась на кухне, она помогала Мехмету по дому, наверняка в надежде, что однажды он попросит ее остаться с ним навсегда, но Мехмет отчаянно не понимал намеков, вместо руки и сердца всучивая ей в ладони деньги. Синан только усмехался, глядя на это.

Снова раздался звук сообщения.

– О, опять Хазан, – Синан проверил сообщение. – Зовет нас к себе, пройтись по контракту с киностудией.

Мехмет поморщился, скривившись.

– Ты не сказал ей, что у нас выходной?

– Поправочка, – Синан поднял палец. – У меня выходной. Ты сейчас работаешь. – Мехмет коротко хохотнул и затянулся сигаретой, улыбаясь. – И у меня выходной закончился. Подымайся, поехали. Я намерен стать бизнесменом года, а ты мне будешь ассистировать.

Мехмет покосился на него, и Синан подошел, сбрасывая его ноги с дивана. Он изобразил звук трубы и дернул Мехмета за руку.

– Рота, подъем! – Заорал он, пугая Севду. – Ту-ту-туру-туру! Рядовый Йылдыз, а ну подъем, Родина зовет!

Мехмет засмеялся, подымаясь.

– Капрал Йылдыз, – поправил он, и Синан подтолкнул его к двери.

– Могу звать тебя хоть генералом, если это доставит тебе удовольствие. Поехали, поехали. Там наверняка будет Фарах.

– Тогда я точно по дороге застрелюсь, – решил Мехмет, целуя на прощание Севду в щеку. – Пока, сестренка, – сказал он, не замечая боли в ее щенячьем взгляде.

Комментарий к Часть 4

Решила, что раз уж кто-то догадался, то не буду тянуть. Догадка была правильная - Ягыз Эгемен и Мехмет Йылдыз - одно и то же лицо)))

========== Часть 5 ==========

Хазан поставила на стол поднос с кофе и отметила, что Мехмет Йылдыз снова к чашке и не притронулся. В начале можно было бы говорить, что это было совпадение, но после того, как она опрокинула в раковину две чашки с остывшим кофе и убрала нетронутый сэндвич, понять можно было однозначно – демарш. Жест недоброй воли. Нота, мать его, протеста.

Ну и черт с ним, кому он хуже делает, что не ест приготовленную ей еду? Явно не Хазан.