Чернее черного. Пепельный рассвет

— Предупреждал вас — менять стану вес на вес! Сколько в том гробу веса — тонн сорок? Вот и солярки столько же дам! А за непонятливость и жлобство еще и урежу!

Он с дуба рухнул — этот глава правительства? Мужик, да ты хоть врубаешься, что сейчас за окном? Толстый северный лис на пороге, а тебе власти захотелось? Ну ладно…

— Вот что, господин Араменко… Не вы один человек любопытный. Мне вот тоже посмотреть захотелось на таких вот выдающихся людей. И показать кое-что… Пойдемте! — поднимаюсь я из-за стола.

Удивленные гости выходят следом за нами во двор.

— Витя! — окликаю я Потеряшку. — Скажи-ка ребятам — пусть станцуют вальс!

Это странное и завораживающее своей пугающей красотой зрелище — кружащаяся под музыку многотонная стальная громадина. Громкие динамики «мамонта» почти заглушают лязг металла, а рева танкового дизеля не слышно вовсе — нет его. Танк описывает сложные фигуры, вертясь на месте и разбрасывая траками мох и остатки измочаленных сучьев. Траки иногда высекают искры из каменистого грунта. Впервые увидев этот фокус в исполнении мехводов Васина, я был навсегда покорен этим необычным танцем огромной и страшной машины. Да и никто из нас не остался равнодушен к такому… даже и не знаю, как правильно сказать. К танку присоединяется второй, и уже два стальных монстра синхронно описывают сложные пируэты.

Стихает музыка. Замирают рядом друг с другом танки.

— Ну… да… впечатляет… — приходит в себя холеный. — Вы что — и водителей в придачу отдаете? А что? Возьму! Мне такие мастера нужны!

Вместо ответа беру его за рукав и подвожу к танку:

— Полюбуйтесь.

— На что?

— Двигатель.

— Что — двигатель?

— Посмотрите, на чем ездит танк.

Мужик оглядывается на своего сопровождающего. Тот понятливо кивает и, отдав автомат кому-то из сопровождающих прихлебателей, лезет на броню.

Мы терпеливо ждем.

— Это… Александр Федорович… у него движка нет. В смысле — дизеля нет!

— То есть? А ездит он на чем?

По моему знаку водитель «мамонта» откидывает кабину. Там угнездился странный, непривычных очертаний агрегат — «Светлячок». Массивный блок передаточного механизма увенчан светло-серой коробкой энергоаккумулятора. Наиболее быстрый способ переделки «по Рашникову» — выбрасывание на фиг двигателя как такового. Вместо него ставят мощный тяговый электромотор, подключая его через редуктор прямо к штатной коробке передач. Сверху втыкают «Светлячок» — и все. Остальные детали не заменяют — ни к чему. И так все работает как часики.

— Вот на этом.

— Что это такое?

— Энергоаккумулятор. Наша техника не использует солярки — ее приводят в действие эти устройства — электрические, как вы уже, наверное, поняли. А имея в своем запасе несколько АЭС… нефть нам не нужна. Вообще. Как и вся ваша республика, кстати говоря. Да если даже припрет… скважины есть не только у вас — вон и в Печоре несколько штук расположены.

Высокий гость обескуражен — молча разевает и закрывает рот, чем-то напоминая большую рыбу на суше.

Поплохело тебе, родной? Ща еще добавлю…

— Эти переговоры нужны мне только для одного — передать вам ультиматум!

Так, ожил дядя, в глазах искорки засверкали — воевать приготовился. А не будет войны, не надейся…

— Можете сидеть в своем городе хоть до посинения! Вы нам не нужны! И никаких отношений с вами иметь никто не собирается. Можете вытворять все, что вам будет угодно. Но! Выезд из города вам запрещен. Совсем. Тот, кто его покинет, назад пропущен не будет. В том числе, и по воздуху. Зенитных средств у нас достаточно — собьем. Надеюсь, у вас достаточно химиков?

— Э-э-э… зачем?

— Питаться вы тоже соляркой собираетесь? Немцы, говорят, из нефти маргарин делали… может, и вы попробуете?

— Это произвол! По какому праву?

— Да ну? Вы же не граждане нашей страны — какое мне дело до вас? Живите как хотите! Нам не нужна ваша нефть, и мы не станем с вами торговать своим продовольствием.

— Это… — Араменко оглядывается на свою свиту. — Это вам не сойдет с рук!

— Сойдет.

— Но мы хотим простых рыночных отношений!

— Обмен танка на сорок тонн солярки вы называете рынком? Вынужден вас разочаровать — такой гешефт рынком не называется! Это базар — а на нем принято отвечать за свои слова! Резюмирую — ваше предложение отклонено. Отношения с вашей «республикой» торгашей никому не интересны.

— Вы не можете говорить от имени всех людей!

— А вы? Вас кто-то выбрал? Когда и каким образом, позвольте спросить?

Холеный молчит.

— Так что скатертью дорога, милейший! Купайтесь в своей нефти, коли вам охота. Говорят — кожные болячки вылечивает… может, и помолодеете. Если доживете. Витя! — поворачиваюсь к Рогозину. — Проводи… этих…

Посмотрев на уходящих гостей, Лапин довольно усмехается:

— Надо же… Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда этих господ мордой в дерьмо прилюдно ткнут! Спасибо, Николаич, порадовал ты меня! Думал, не засмеюсь теперь долго — ан на ржачку пробивает! Как додумался-то?

— Разведке спасибо сказать надо. Установили они контакт с людьми в Усинске. Туда же не только по дороге доехать можно — ногами по лесу тоже вполне неплохо выходит.