Чернее черного. Весы Фемиды

Она тяжело поднялась. Ограничительный диск внизу опорного стержня, не говоря уже об острие, так глубоко вошел в землю, что трость-сиденье осталось прочно стоять.

Аллейну очень хотелось вытащить его с максимальными предосторожностями, может, даже выкопать с дерном, чтобы потом, когда земля высохнет, она отвалилась сама. Но его мечте не суждено было сбыться: леди Лакландер повернулась и, резким движением выдернув сиденье из земли, протянула Аллейну.

— Держите, — сказала она равнодушно. — А принадлежности для рисования находятся в доме. Заберете их сами?

Аллейн ее поблагодарил и, взяв трость-сиденье за середину, последовал вместе с Фоксом за старой леди. В холле они увидели Джорджа. Утром он держался совсем иначе и теперь говорил с той приглушенной торжественностью, с какой люди его типа ведут себя при больном или в церкви. Еще раз напомнив, что он является мировым судьей, Джордж вел себя подчеркнуто сдержанно.

— Джордж, — обратилась к нему мать с насмешливой улыбкой, — меня вряд ли отпустят под залог, но я не сомневаюсь, что навещать меня в тюрьме тебе позволят.

— Что ты говоришь, мама!

— Родерику понадобились мои принадлежности для рисования под явно надуманным предлогом. Однако никаких прав он мне пока не зачитывал.

— Что ты говоришь, мама! — снова повторил Джордж, неловко улыбнувшись.

— Пойдемте, Родерик, — позвала леди Лакландер и привела его через холл в кладовую, где хранились зонтики, теннисные ракетки, клюшки для гольфа и бесчисленные пары самой разнообразной обуви: галош, ботинок и туфель. — Я держу их здесь, чтобы они всегда были под рукой. Лучше всего мне удаются цветы, чем, пожалуй, и исчерпываются мои таланты в акварели. Не сомневаюсь, что ваша жена наверняка бы с этим согласилась.

— Она вовсе не заносчивая особа, — мягко возразил Аллейн.

— Зато художник замечательный! Вот они! Забирайте!

Он поднял холщовый заплечный мешок, к которому был привязан этюдник и зонтик для рисования.

— А вы пользовались зонтиком? — спросил Аллейн.

— Уильям, наш лакей, раскрыл его, но он был не нужен, поскольку солнца в долине не было. Я оставила его, но сложила, когда пошла домой.

— Надо проверить, было ли его видно в ложбине.

— Родерик, а что за раны были на теле полковника? — неожиданно спросила леди Лакландер.

— Разве ваш внук вам не сказал?

— Если бы сказал, я бы не спрашивала.

— Черепные.

— Можете не спешить вернуть вещи обратно. Я сегодня не в настроении рисовать.

— Я вам очень признателен, что вы позволили их взять.

— Кеттл мне все расскажет подробно!

— Не сомневаюсь, — охотно согласился Аллейн. — И намного лучше меня!

— А почему вы решили поменять дипломатическую службу на такое малопривлекательное занятие?

— Это было давно, — ответил Аллейн, — но, помнится, мне нравилось иметь дело с фактами.

— Только нельзя их путать с истиной.

— Я по-прежнему считаю, что в основе истины лежат факты. Не буду вас больше задерживать. Еще раз огромное спасибо за помощь и понимание. — Аллейн поднялся и посторонился, пропуская даму вперед.

По дороге в перелесок детективы ощущали на себе взгляд тучной старой леди, неподвижно стоявшей на ступенях особняка. Аллейн нес трость-сиденье, продолжая держать его за середину, а Фокс тащил принадлежности для рисования.

— Готов держать пари, — заметил Аллейн, — что со спины мы смотримся так же нелепо, как снежки в аду.

Скрывшись за деревьями, они тут же осмотрели добытые трофеи.

Аллейн положил трость-сиденье на землю и опустился рядом на корточки.

— Ограничительный диск навинчивается на опорный стержень, оставляя заостренный выступ длиной в два дюйма. Все заляпано мягкой землей, комочки которой остались под диском. Но сам диск точно не отвинчивали по меньшей мере месяц. Это хорошо! Если это и было орудием, то его могли вымыть в реке, высушить и потом снова воткнуть в землю, но диск не отвинчивали. Так что под ним могли сохраниться следы крови. Нужно срочно передать Кэртису на анализ. А теперь взглянем на рисовальные принадлежности.

— Хотя нас они в общем-то и не интересуют.

— Как знать. Этюдник складной, с заостренными ножками, а зонт — составной и тоже с заостренным опорным стрежнем. Остриев набирается целый набор, но трость-сиденье подходит на роль орудия убийства больше всего. Теперь посмотрим, что тут у нас внутри. — Аллейн расстегнул ремни этюдника и заглянул внутрь. — Большая коробка с красками. Несколько листов акварельной бумаги. Набор кистей. Карандаши. Ластик. Баночка для воды. Губка. Тряпка. Тряпка, — тихо повторил он и наклонился понюхать. Затем он развернул тряпку: та была вся заляпана мазками акварельной краски, а посередине расплылось больше бурое пятно с разводами, как будто в нее что-то заворачивали.

Аллейн перевел взгляд на своего коллегу.

— Понюхай, Фокс, — предложил он.

Детектив опустился на корточки рядом и, втянув воздух носом, констатировал:

— Рыба!

3