Чернее черного. Весы Фемиды

Чаббы прошли на кухню. Он ясно слышал, как открылся холодильник, как вода полилась из крана. «Блюдце моют», — виновато подумал он.

Мистер Уипплстоун подождал, когда Чаббы поднимутся наверх, и после этого сам воровато проскользнул на кухню, держа кошку в руках. Он вдруг вспомнил, что не доел эскалоп, приготовленный миссис Чабб на ужин.

На сей раз кошка проснулась и основательно подзаправилась эскалопом.

Чтобы попасть в садик за домом, нужно было пройти коридором и спуститься по довольно крутым ступенькам. С кошкой на руках это оказалось не простым делом, так что спуск получился изрядно шумным, хорошо еще, помог свет, проникавший из-за штор на окнах полуподвальной квартиры мистера Шеридана. Этот же свет помог мистеру Уипплстоуну отыскать у дальней стены дворика клочок земли, на котором ничего не было посажено. Туда он и опустил свою ношу.

Он подумал, что кошка может скакнуть в темень и удрать, однако нет: после довольно долгой паузы она занялась тем, ради чего ее сюда принесли. Мистер Уипплстоун тактично отвернулся.

Сквозь щелку между шторой и оконной рамой за ним наблюдал кто-то невидимый.

Тень на шторе почти наверняка принадлежала мистеру Шеридану, почти наверняка он-то и подглядывал в щелку, исчезнувшую чуть ли не сразу за тем, как обернулся мистер Уипплстоун. Тень тоже исчезла.

В этот же миг легкий шум вверху заставил его поднять взгляд к верхнему этажу дома. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрывается окно в спальне Чаббов.

Разумеется, предположение, будто и они следили за ним, было беспочвенным.

«Что-то у меня воображение разыгралось», — подумал мистер Уипплстоун.

Легкое ритмичное шкрябанье заставило его обернуться к кошке. С прижатыми ушами и с ревностным сосредоточением, красноречиво свидетельствующим о ее способности восстанавливать силы, кошка ликвидировала учиненный ею непорядок. Затем последовали скрупулезные гигиенические процедуры, покончив с которыми она подмигнула мистеру Уипплстоуну и потерлась похожей на орех головкой о его лодыжку.

Он поднял ее с земли и вернулся в дом.

2

В фешенебельном и довольно дорогом зоологическом магазине, расположенном сразу за углом Баронсгейт, имелась консультационная комната, в которой по средам принимал ветеринарный хирург. Мистеру Уипплстоуну как-то попалось на глаза его объявление, так что на следующее утро, как раз пришедшееся на среду, он вместе с кошкой отправился туда. Чаббам он сообщил об этом со всей сдержанностью и немногословностью, какие сумел приобрести за сорок лет дипломатической службы. Будь мистер Уипплстоун человеком менее рафинированным, мы могли бы, пожалуй, сказать, что в его действиях обозначилась некоторая вороватость.

Он сказал Чаббам, что собирается «отнести животное туда, где о нем позаботятся». Чаббы пришли к заключению, что это эвфемизм, заменивший слово «усыпить», и он не стал их разубеждать. Также не счел он необходимым упоминать и о том, что «животное» провело ночь на его кровати. Кошка разбудила его на рассвете, тронув лапкой за лицо. А потом поиграла с ним, перекатываясь с боку на бок и поглядывая на него из-под лапы. А когда вошел с утренним завтраком на подносе Чабб, кошка позволила набросить на себя одеяло, за что чуть позже была вознаграждена блюдцем молока. Мистер Уипплстоун спустился вниз, прикрывая ее номером «Таймс»; улучив минуту, выпустил через заднюю дверь в садик и лишь после этого привлек к ней внимание миссис Чабб. Кошка к тому времени уже громко требовала, чтобы ее впустили.

И вот теперь он сидел на мягкой скамье в крохотной приемной плечом к плечу с несколькими баронсгейтскими дамами с собачками. Ближайшей его соседкой оказалась та самая, что отдавила ему ногу в «Неаполе», миссис Монфор, как он впоследствии выяснил, полковничиха. С того случая они при встречах желали друг дружке доброго утра, пожелали и теперь. В общем и целом она производила на мистера Уипплстоуна жутковатое впечатление, хотя и не столь сильное, как ваятельница свиней. Разодетая, по обыкновению, в пух и прах, миссис Монфор держала на коленях пекинеса, который, бросив на кошку мистера Уипплстоуна один-единственный презрительный взгляд, повернулся к ней спиной. Кошка, впрочем, и вовсе смотрела сквозь него.

Мистер Уипплстоун отчетливо сознавал, что смахивает со стороны на персонаж какой-то комедии. Единственным вместилищем для кошки, какое удалось отыскать Чаббам, оказалась старая птичья клетка, в которой некогда обитал их ныне покойный попугай. Сидевшая в ней кошка имела вид чрезвычайно разгневанный, а нянчившийся с ней мистер Уипплстоун с моноклем в глазу — и вовсе глупый. Некоторые из дам обменялись насмешливыми взглядами.

— Как зовут киску? — спросила сверхделовитая ассистентка хирурга, держа наготове карандаш и блокнот.

Мистер Уипплстоун понял, что если скажет «не знаю» или «никак пока не зовут», он окончательно падет в глазах всех этих женщин.

— Люси, — ответил он и, словно спохватившись, добавил: — Локетт.

— Чудненько! — весело откликнулась ассистентка и записала имя в блокнот. — Вам ведь не было назначено, так?

— Боюсь, что нет.