Чернее черного. Весы Фемиды

— Да? — поднял бровь Аллейн. — Насколько я знаю, мы производим на них такое же впечатление. Один мой друг, африканец, говорил мне, что прошел почти год, прежде чем он перестал впадать в полуобморочное состояние, оказываясь в лондонских лифтах под конец рабочего дня. — И прежде чем кто-либо успел вставить слово, продолжил: — Ну хорошо, тут появились наши люди, и я думаю, что начиная с этого момента мы вправе полагаться на их показания. — Он взглянул на Гибсона. — Вы не?..

— Нет, — сказал Гибсон. — Спасибо. Ничего. Мы отпечатаем изложение нашей недолгой беседы, мадам, и попросим вас просмотреть его и подписать, если оно вас устроит. Простите, что побеспокоили. — И добавил вполне предсказуемое: — Вы очень нам помогли.

Аллейну осталось только гадать, чего ему стоила эта рутинная вежливость.

Полковник, игнорируя Гибсона, отрывисто поинтересовался у Аллейна:

— Могу я наконец увести отсюда мою жену? Ей необходимо повидаться с доктором.

— Разумеется. Уводите. Как зовут вашего доктора, миссис Кокбурн-Монфор? Может быть, позвонить ему, попросить, чтобы подъехал к вам домой?

«Старушка» Крисси открыла было рот, но тут же закрыла, поскольку полковник произнес:

— Спасибо, не стоит беспокоиться. Приятного вечера вам всем.

Аллейн подождал, пока они доберутся до двери, и только тогда сказал:

— О, кстати. Не показалось ли вам, что на этом мужчине была какая-то форма? Или ливрея?

Последовала долгая пауза, после которой миссис Кокбурн-Монфор ответила:

— Боюсь, что нет. Нет. Понятия не имею.

— И опять-таки кстати, полковник. Это ваша нюхательная соль?

Полковник уставился на него словно на сумасшедшего, затем перевел бессмысленный взгляд на пузырек в своей руке.

— Моя? — удивился он. — За каким дьяволом мне нюхательная соль?

— Это моя, — высокомерно сообщила его жена. — Послушать вас, так можно подумать, будто мы по магазинам воруем. Нет, правда!

Она взяла мужа под руку и прижалась к нему, с презрением глядя на Аллейна.

— Этот чудной Уиппл-как-его-там, представляя вас, мог бы и предупредить, что вы ищейка. Пойдем, Хьюги, милый. — И с этими словами миссис Кокбурн-Монфор величаво покинула комнату.

2

Аллейну потребовались весь его такт, терпение и умение настоять на своем, чтобы заманить Громобоя в библиотеку, небольшую комнату на втором этаже. Когда президент оправился от потрясения — наверняка, думал Аллейн, куда более сильного, чем позволил себе показать, — он обнаружил явную склонность провести расследование на свой собственный манер.

Положение сложилось весьма щекотливое. С точки зрения закона посольство представляло собой территорию Нгомбваны. Гибсон с его Специальной службой оказался здесь по приглашению нгомбванского посла, так что определить, насколько далеко простирались их полномочия в нынешних, созданных смертью посла замысловатых обстоятельствах, было далеко не просто.

То же самое, хоть и по иным причинам, можно было сказать, думал Аллейн, о его, Аллейна, нахождении здесь. Специальная служба имела большую склонность обделывать свои дела без чужого догляда. Настроение Фреда Гибсона в данную минуту определялось смесью сдерживаемого изо всех сил профессионального огорчения и личного унижения. В обычной ситуации он ни за что бы не начал расследование так, как теперь, а присутствие Аллейна в самом, так сказать, центре заповедной зоны деятельности Специальной службы придавало и без того деликатному положению почти гротескный оттенок. В частности, и потому, что случившееся убийство формально позволяло переложить груз ответственности на Аллейна, поскольку преступления подобного рода находились в ведении его отдела.

Гибсон разрубил этот узел, позвонив своему начальству и добившись, чтобы расследовать дело поручили ему и Аллейну вместе — разумеется, с согласия посольства. Однако Аллейн сознавал, что ситуация может в любую минуту стать еще более щекотливой.

— Похоже на то, — сказал Гибсон, — что мы можем продолжать, пока кто-нибудь нас не остановит. Таковы, во всяком случае, инструкции, которые я получил. Собственно говоря, и ты тоже, причем по трем причинам: твое начальство, твой отдел и личная просьба президента.

— Который желает теперь созвать всю свою челядь, включая копьеносца, и закатить перед ней пламенную речь на родном языке.

— Идиотская комедия, — буркнул Гибсон.

— Да, пожалуй, но раз он настаивает… Послушай, — оживился Аллейн, — возможно, дать им поговорить — это не такая уж и плохая идея при условии, что мы будем знать, о чем они говорят.

— Каким же это…

— Фред, допустим, мы позвоним мистеру Сэмюэлю Уипплстоуну и попросим его немедленно приехать сюда — ну, ты знаешь, «окажите нам любезность» и так далее. Стараясь не создавать впечатления, будто мы тащим его за шиворот.

— Зачем? — без энтузиазма спросил Гибсон.