Чернее черного

— О да, — согласилась Колетт. — Он и правда стал жирной свиньей. Но он никогда не застегивал верхнюю пуговицу. Так что. Как ни крути. Уйма рубашек.

— Тогда новый галстук? Носки, трусы? — Ей было неловко; она никогда не жила с мужчиной.

— Подштанники? — уточнила Колетт. — Тоже в автомагазинах. В «Халфордсе». Велюр для пролов, для Гэвина — кожа, высший сорт. Он покупает их упаковками по шесть штук, разумеется. Или заказывает по почтовому каталогу в службе спасения.

— Службе спасения?

— Ну, знаешь. Автомобильная ассоциация. Королевский автомобильный клуб. Национальная аварийная.

— Я знаю. Но Гэвину-то она на кой?

— Да ему просто нравится иметь значок и личный номер.

— А у меня есть личный номер?

— Ты состоишь во всех основных автомобильных организациях, Элисон.

— На всякий пожарный?

— Ну, вроде того. — Колетт вырулила из двора торговцев сараями, небрежно разогнав компанию взрослых и детей, которые кучковались у прилавка с хот-догами.

— Их артерии скажут мне спасибо, — заметила Колетт. — Да, у тебя несколько личных номеров, но знать их тебе ни к чему.

— А вдруг понадобится, — возразила Эл. — Вдруг с тобой что-нибудь случится.

— Что? — встревожилась Колетт. — Ты что-то видишь?

— Нет-нет, ничего такого. Колетт, ты сейчас съедешь в кювет!

Колетт выровняла машину. Обе женщины до смерти перепугались. Везучие опалы поблекли на кулаках Элисон. Вот видишь, подумала она. Так и происходят аварии. Тишина.

— Я правда не люблю секреты, — подала голос Элисон.

— Черт побери! — заорала Колетт. — Это всего лишь несколько цифр. — Она смягчилась. — Я покажу тебе, где они лежат. На компьютере. В каком файле.

У нее сердце упало. Зачем она это сказала? Она только что купила элегантный маленький ноутбук, серебристый и приятно женственный. Она могла примостить его на коленях и работать в постели. Но как только в дверях возникала Эл с чашкой кофе, клавиатура начинала дребезжать и печатать чепуху.

— А когда ты жила с Гэвином, он тебе сказал свой личный номер?

Колетт выпятила подбородок.

— Он хранил его в секрете. Там, куда я не могла добраться.

— По-моему, это лишнее, — сказала Элисон, думая, теперь до тебя дошло, каково мне, девочка.

— Он не пустил меня в общее членство. Полагаю, ему было стыдно звонить им и рассказывать о моей машине. В то время я не могла себе позволить ничего лучше. Я спрашивала, какие проблемы, Гэвин? Она способна доставить меня из пункта А в пункт Б.

Элисон подумала, если бы я с ума сходила по автомобилям, а кто-то сказал мне: «Она способна доставить меня из пункта А в пункт Б», я бы, наверное, подкралась и размозжила ему череп гаечным ключом, ну или чем там из багажника удобно бить по башке.

— Мы ссорились, — продолжала Колетт. — Он считал, что я должна обзавестись машиной получше. Шикарной тачкой. И влезть в долги.

Долги и бесчестье, подумала Эл. О боже, о черт. Если бы кто-то сказал мне «Какие проблемы?» таким тоном, я бы, наверное, дождалась, пока он захрапит, и проткнула ему язык раскаленной иглой.

— И оказалось, я столько вбухала в домашнее хозяйство — глажку его вещей и так далее, — что всю зиму проездила без страховки. Мало ли что могло случиться. Вдруг машина заглохла бы в чистом поле.

— Ночью на пустынной дороге.

— Именно.

— На пустынном шоссе.

— Да! Встанешь на обочине, и если высунешь нос — Иисусе, — Колетт хлопнула по рулю, — тебя так и норовят задавить.

— Допустим, мужчина остановится помочь тебе. Ты ему доверишься?

— Незнакомцу?

— Конечно. Ночью, на пустынном шоссе. Вряд ли в такой миг встретишь знакомого.

— Обычно советуют не выходить из машины и запереть двери. Даже окон не опускать.

— Кто, службы спасения? Это они говорят?

— Это полиция говорит! Элисон, ты же одна ездила? До меня? Ты должна знать.

— Пытаюсь представить, — сказала она.

Риск велик. Мужчины, которые ждут, пока ты заглохнешь, чтобы прийти и убить тебя. Они следят за развязками. Как отличить издыхающую машину, чтобы пойти по ее следу? Возможно, из нее валит дым. Сама она, в те дни, когда еще водила, никогда не задумывалась о подобных несчастьях — она пела за рулем, и мотор подпевал ей. При малейшем хрипе, сипе или запинке она желала машине всего наилучшего и отсылала в мастерскую. Она подозревала, что механики обдирают ее как липку, но так уж повелось.

Она подумала, когда мы с Колетт покупали машину, вскоре после знакомства, это получилось так просто, мы неплохо провели день, но теперь мы паршивый «Балморал» купить не можем без того, чтобы Колетт едва не сбросила нас в кювет, а я не придумала сто способов размозжить ей череп. Вот во что превратились наши отношения.

Колетт домчалась до поворота на «Коллингвуд», рванула ручник, он крякнул, и машина остановилась.

— Вот дерьмо, — выругалась она. — Мы забыли купить еду.

— Ну и черт с ней.

— Понимаешь, Гэвину было все равно, изнасилуют меня или еще что.

— Тебя могли напичкать наркотиками, увезти, изнасиловать и поселить в сарае. Извини. В садовом домике.

— Не смейся надо мной, Эл.

— Слушай, тот парень в магазине спрашивал, подумали ли мы насчет подставки. Мы подумали?