Чернее черного

Вчера она принесла ему три апельсина. Его не слишком впечатлил рассказ о том, как она выкрутилась, заявив, что выжимала из них сок. Он намекнул, что предпочел бы стейк, но она не видела способа устроить в сарае полевую кухню. Так что он получит консервированного тунца. Она надеялась, что он оценит тот факт, что банки были ужасно тяжелыми.

Скрипя ступеньками, она спустилась вниз, оставив Колетт с ее горем, в чем бы оно ни заключалось. В конце пути ее неотвратимо поджидало собственное отражение в стекле. Лицо розовое, словно ветчина. Надо было купить ему мясную нарезку, подумала Эл, чтобы не тащить на себе консервы, хотя, конечно, из-за теплой погоды ему пришлось бы съесть мясо в тот же день. Так я, по крайней мере, обеспечу ему небольшой запас, который он сможет унести в рюкзаке.

Она открыла заднюю дверь, проковыляла к мусорному баку и сунулась за него. Пакеты исчезли. Март, должно быть, ползком вернулся и прихватил их на обратном пути. Что ж, надеюсь, у него крепкие зубы, подумала она, консервный нож-то я не купила.

Наступил вечер, Колетт так и не спустилась; но достаточно, думала Эл, и случайного взгляда из окна спальни на Марта, скользящего по залитой лунным светом лужайке. Ну почему я попросту не дала ему денег и не отправила восвояси? Я не смогла бы дать ему больше, скажем, сотни фунтов, иначе Колетт поинтересовалась бы, зачем я их сняла и на что потратила. О, она спросила бы очень вежливо, зная, что я имею на то полное право, но ей все равно было бы любопытно…

Когда уже почти стемнело, она вышла из раздвижных дверей.

— Элисон? Это ты? — Мишель махала рукой.

А кто еще, интересно, это мог быть? Она неохотно двинулась к забору.

— Пригнись, — попросила Мишель. — Хочу пошептаться с тобой. Слышала об эпидемии среди кроликов?

Эл покачала головой.

— Понимаешь, это очень странно. Не то чтобы мне было какое-то дело до кроликов, я бы никогда не завела животных, ведь у меня дети, а животные разносят всякие токсикозы. Но малыши в яслях уже все глазки выплакали. Они пошли в сад, чтобы покормить кролика, а он лежит в клетке лапками вверх, и жуткая струйка черной крови стекает из его рта.

Наверное, подумала Эл, держать Марта в сарае — это все равно что снова стать ребенком, шалить за спиной у взрослых, красть еду и так далее; бегать на угол, как только удастся раздобыть деньги. Это та самая игра, то кукольное чаепитие, о котором я мечтала. У нас много общего, подумала она, у меня и Марта, он словно мой младший братик. Она заметила, что Март постоянно спотыкается и падает — все из-за лекарств. Она подумала, ма тоже постоянно спотыкалась и падала.

— И что говорят ветеринары? — спросила она Мишель.

— Да считай, ничего, мол, а что вы хотели от кроликов? Пытаются свалить все на еду, якобы мы их плохо кормили. Во всем виноваты владельцы, и точка. Жулики. Эван говорит, ему тоже нет дела до кроликов, но он очень встревожен, в свете того, что происходит с детской площадкой. А ветеринары все отрицают, улавливаешь? Он гадает, не знают ли они что-то, чего мы не знаем.

О боже, сказала она. Наверное, они должны провести вскрытие. Она не знала, что еще сказать. Мне пора, наконец выдавила она и похромала от забора, а Мишель крикнула ей вслед: продержится теплая погода до выходных или нет?

К восьми часам Эл чертовски проголодалась. Колетт не подавала признаков жизни и явно не собиралась спускаться и надзирать за ее ужином. Она прокралась наверх и прислушалась. Вечер все больше и больше напоминал ей о юности. Необходимость ходить на цыпочках, подслушивать у дверей вздохи и стоны в комнатах.

— Колетт, — мягко позвала она. — Ты не подсчитаешь мои калории?

Нет ответа. Она приоткрыла дверь.

— Колетт!

— Да обожрись ты хоть до смерти, — отозвалась Колетт. — Мне-то какое дело?

Она лежала лицом вниз на постели. И выглядела очень плоской. И совершенно никакой. Элисон тихо потянула дверь на себя, так тихо, что надеялась, это продемонстрирует ее безоговорочное уважение к состоянию Колетт, — так тихо, что почти сочувственно.

Она прокралась в сад. Луна еще не обогнула угол «Джеллико» на излучине дороги, и Эл не видела, куда ступает. Ей хотелось постучаться, но разве это не глупо, подумала она, стучать в дверь собственного сарая?

Она чуть приоткрыла дверь. Март сидел в темноте. У него был фонарик и батарейки, но не того типа — вот еще пункт для моего списка покупок, подумала она. Она могла бы принести ему свечи, но боялась, что он устроит пожар.

— Забрал покупки?

— Нет, — ответил он. — Какие покупки? Я умираю с голоду. Падаю в обморок.

— Я дам тебе пятьдесят фунтов, — сказала Эл. — Ступай в Нэпхилл и купи китайской еды навынос, хорошо? Возьми мне комплексный обед на двоих, а себе — чего захочешь. Сдачу оставь себе.