Чернее чёрного

— Пытаются вразумить его, но кажется, президент стоит на своём. Ему невозможно выбить из головы мысль, которую вбили в Лондоне во время учёбы и адвокатской практики: Британия в своей истории политических убийств не знает, из чего следует, что и никогда в будущем их не произойдёт. Не будь это столь безумно, могло бы показаться любопытным.

— Ведь он не может запретить Особому отделу делать своё дело. Разумеется, вне стен посольства.

— Но может чертовски усложнить им жизнь.

— Так что собираетесь делать вы? Дождётесь, когда он прибудет, и попытаетесь уговорить в аэропорту?

— Ну нет. Я завтра на рассвете лечу к нему. Дело Дагинхема придётся вам закончить самому.

— Премного благодарен. Какая радость! — воскликнул Фокс.

— Лучше мне сейчас пойти домой и начать собираться.

— Не забудьте повязать старый школьный галстук!

— Столь извращённые идеи я отказываюсь даже комментировать, — фыркнул Аллен.

Он подошёл к дверям, потом остановился.

— Хочу ещe кое о чем спросить. Не приходилось вам когда-нибудь случайно сталкиваться с человеком по имени Сэмюэль Уиплстоун? Из Министерства иностранных дел?

— В таких кругах я не вращаюсь. А в чем дело?

— Он был экспертом по Нгомбване. Полагаю, что недавно ушёл на пенсию. Симпатичный мужик. Когда вернусь, приглашу его пообедать.

— Он может как-то вам помочь?

— Тяжело ожидать, что он станет на коленях просить старика Бумера взяться за ум, если у того нет на это охоты. Но все же я надеюсь. До свидания, Фокс.

Через сорок восемь часов Аллен в лёгком тропическом костюме уже выходил из президентского «роллса», встретившего его в нгомбванском аэропорту. Под палящим солнцем он поднялся по величественной лестнице, уставленной стражей в парадных мундирах, и вскоре очутился в приёмном зале президентского дворца. Там, к счастью, работал кондиционер.

Встреча началась на высшем уровне. С Алленом с самого начала обращались как с исключительно важной персоной.

— Мистер Аллен? — встретил его молодой нгомбванец — президентский адьютант — в мундире с золотыми шнурами и аксельбантом на груди. — Президент счастлив, что сможет с вами встретиться. Через минуту он вас примет. Хорошо долетели?

Аллен шёл за небесно-голубым мундиром адьютанта по великолепному коридору с видом на экзотический сад.

— Подскажите мне, — спросил он по дороге, — как правильно титуловать вашего президента?

— Его превосходительство господин президент предпочитает такое обращение, — ответил адьютант.

— Благодарю, — кивнул Аллен, входя за своим провожатым в приёмную внушительных размеров. Исключительно представительный, широко улыбающийся секретарь что-то сказал на местном языке. Адьютант перевёл:

— Если не возражаете, можем войти.

Два стражника в сверкающих мундирах распахнули двустворчатые двери и Аллена ввели в гигантский зал. В дальнем его конце, за огромным столом, сидел его старый школьный товарищ Бартоломью Опала.

— Суперинтендант Аллен, ваше превосходительство господин президент, сэр, — торжественно сообщил адьютант и удалися.

Гигантская фигура была уже на ногах и лёгким шагом боксёра приближалась к Аллену. Могучий голос прогремел:

— Господи! Рори Аллен!

Рука Аллена очутилась в могучем захвате и плечо содрогнулось. Он с трудом сохранял почтительную позу со склонённой головой, что, как он полагал, предписывалось этикетом.

— Господин президент… — начал он.

— Что? Глупости, глупости, глупости! Наплюй на это, мой дорогой мальчик, как мы говаривали у Дэвидсона. — Аллен заметил, что президент повязал старый школьный галстук и что на стене за ним висит фотография их выпуска, на которой они с Бумером стояли в заднем ряду. Это его странно и чуть болезненно тронуло.

— Прохожи, садись, — гремел Бумер. — Куда ты? Сюда, сюда! Да садись же! Ты не мог мне доставить большую радость!

Голову его покрывали волосы, схожие со стальной проволокой; они уже поседели и стояли высоко, словно женская шляпка. Могучая фигура — одни мышцы. Глаза немного подналились кровью. Аллен словно двойной экспозицией видел за этой фигурой эбенового юношу, который ел одну гренку с яйцами за другой, приговаривая:

— Ты мой лучший друг, до сих пор у меня тут никого не было.

— Хорошо выглядишь, — польстил ему президент. — Совсем не изменился. Куришь? Нет? А сигары? А трубку? Да? Так закуривай! Ты обедаешь со мной, тебе сказали?

— Это великолепно, — заметил Аллен, когда наконец сумел вставить слово. — Ещё минута, и я забуду про протокол.

— Забудь сразу. Мы тут одни. К чему протокол?

— Мой дорогой…

— Бумер — называй меня так. Сколько лет я этого не слышал!

— Боюсь, это уже вертелось у меня на языке с самого начала. Дорогой мой Бумер!

Чёрный гигант раскатисто расхохотался. Аллен почувствовал себя как в доброе старое время.

— Как это прекрасно, — заметил президент. Потом помолчал и чуть погодя добавил: — Я должен спросить, преследует ли твой визит какую-то цель. В подробности меня не посвятили. Лишь сообщили, что ты приедешь и рад будешь со мной увидеться. Разумеется, я был в восторге.