Черненко

Помню, как все сотрудники, работавшие под началом Константина Устиновича, с искренней радостью восприняли в 1976 году известие о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда за успешную подготовку и проведение XXV съезда партии. Все были уверены: заслужил! А потом были еще две медали «Серп и Молот», которыми награждался он, к сожалению, по уже обкатанному сценарию — одна была вручена в связи с семидесятилетним юбилеем в 1981 году, другая — через три года, в обычный день рождения в 1984 году, когда Черненко уже был генсеком.

Стоит ли в этом случае повторяться, что такие «звезды» не красят высоких руководителей и не делают им чести?

Глава шестая Страницы личной жизни

Почему сибиряки не мерзнут. Надежный тыл. О подарках, подношениях и Щелокове. Посетители и просьбы. Как поднимали «Спартак». Охота или неволя? Пропавший Горбачев. «Так победим!»

Глядя на Константина Устиновича, я почему-то часто вспоминал одну давнюю шутку. Речь в ней идет о таком почти легендарном и широко известном свойстве сибиряков, как их «морозостойкость». Как говорят балагуры, больших секретов здесь нет: сибиряки не мерзнут в самую лютую стужу, потому что они тепло одеваются. В этой шутке, которую не раз приходилось слышать от тех, кто родился и вырос в Сибири, видится не только здоровый сибирский юмор, но и некоторая снисходительность жителей сурового края к тем, кто привык к жизни в тепличных условиях и поэтому склонен к легкомысленному поведению. То, что допустимо на «материке», в Сибири не прощается. В этой истине берет начало одно из важнейших качеств сибиряков, которое помогает им преодолевать житейские трудности, связанные с суровыми климатическими условиями края, — основательность.

Основательность эта, которая проявлялась и в большом, и в малом — от решения государственных вопросов до бытовых проблем, — была, пожалуй, главной характерной чертой Константина Устиновича. Она и позволила ему создать в ЦК стройную систему аппаратной работы, которая действовала как хороший часовой механизм, без малейших изъянов. Впрочем, и все другие дела, за которые он брался, отличали продуманность и последовательность.

Сибирским здоровьем в свои зрелые годы Черненко, увы, не отличался — растратил его за время многолетней работы на пределе человеческих сил, без полноценного сна и необходимого отдыха. Но все основные качества, свойственные сибирякам — порядочность, доверие к людям, неторопливость, — в его характере проявлялись на каждом шагу. Меня он всегда удивлял какой-то особой житейской мудростью, присущей людям, не понаслышке знающим, почем фунт лиха. Он обладал той неспешной рассудительностью, которую можно приобрести только в самой гуще народной жизни, общаясь с простыми людьми, среди которых не особенно почитаются философские умствования, а высший смысл жизни видится в том, чтобы сеять хлеб, растить детей и иметь прочную крышу над головой.

Мне казалось, что именно из самых глубин народной жизни берут начало и другие качества Черненко, которые замечали в нем окружающие. На мой взгляд, жила в нем здоровая крестьянская жилка, которая проявлялась в его нелюбви к необдуманным действиям. Даже когда он находился на самом высоком партийном посту, его никогда не покидали сомнения и осторожность, стремление перестраховаться, чтобы не загубить решение того или иного важного вопроса. Речь здесь идет, естественно, только об интересах дела, поскольку Константин Устинович каких-либо меркантильных или иных «попутных» целей никогда не преследовал.

Что вызывало особенно глубокое уважение к Черненко, так это его бережное и заботливое отношение к жене Анне Дмитриевне и семье. Принято считать, что семья — тыл. Прямо скажу: я мало кого знал в своей жизни, кто имел бы такой крепкий тыл, какой был у Черненко. В семье царили любовь и полное взаимопонимание, которые, насколько я знаю, сопровождали всю сорокалетнюю супружескую жизнь Анны Дмитриевны и Константина Устиновича.

Первый брак у Черненко не задался. Ему было 33 года, когда он повстречал Анну Дмитриевну, которая работала в Москве, в наркомате заготовок. Между ними завязалась крепкая дружба, и вскоре они поженились.

Что касается детей Анны Дмитриевны и Константина Устиновича, первое, что хотелось бы отметить, — это то, что вели они себя достойно и не позволяли вольностей, подобных тем, какие так часто и вызывающе демонстрируют теперь отпрыски высокопоставленных вельмож, так называемая «золотая молодежь». Хотя справедливости ради следует отметить, что стремление детей крупных партийных и государственных руководителей, как теперь говорят, к «гламурной» жизни нередко проявлялось и в советское время. Как бы то ни было, дочь Черненко Елена и его сын Владимир отличались скромностью и не кичились своим происхождением.