Черненко

Несмотря на это, Новоселовский район Красноярского края широко известен в ученом мире. Специальный памятный знак, установленный уже в советское время, указывает на то, что здесь когда-то упал знаменитый метеорит «Палласово железо». Сохранился он в виде большой, округлой железной глыбы, которую в 1750 году и обнаружил на склоне горы Малый Имир кузнец Яков Медведев. Поскольку железо это плохо ковалось и лежало без надобности, подарил кузнец свою находку заезжему путешественнику. Им оказался крупный немецкий ученый, академик Петербургской академии наук Петр Симон Паллас, который в то время путешествовал по югу Енисейской губернии. Он и переправил эту громаду, весившую 30 пудов, в столицу, где ее разместили в Кунсткамере. Позднее было установлено космическое происхождение найденного тела, что и положило начало новому разделу астрономии — метеоритике.

По истории родной деревни Константина Устиновича подробных сведений нет, да и сама она вот уже полвека лежит на дне огромного водного массива. Поглотила ее енисейская вода, поднятая плотиной Красноярской ГЭС.

Вспоминается, как в одну из своих поездок в Красноярск Черненко, будучи уже членом Политбюро и секретарем ЦК, решил побывать в родном Новоселовском районе. Когда поднимались до плотины вверх по Енисею на катере, выяснилось, что фарватер как раз пролегает над бывшей Большой Тесью. Константин Устинович пристально вглядывался в окрестности, и было заметно, что он с трудом узнавал родные места. Будили память только поросшие редким хвойным лесом холмы, возвышающиеся над прозрачной гладью, а все остальное было сокрыто толщью воды. О чем он думал тогда? О босоногом детстве, о заветных тропинках, о березе у родительской избушки? Какие мысли одолевали его, когда на новоселовском кладбище стоял он у могилы отца, понимая, что надгробие символическое, а прах родителей остался под енисейскими водами? Для участников поездки это были тягостные минуты, а для него тем более.

Хорошо помню, о чем мне тогда подумалось. Незадолго до этого вышла повесть замечательного писателя-сибиряка, тонкого знатока сибирской земли и характера ее народа Валентина Распутина «Прощание с Матёрой». Большинство из нас тогда уже читало эту книгу о судьбе русской деревни, сразу ставшую в ряд лучших произведений русской литературы второй половины XX века. Одним лишь разнились распутинская Матёра и Большая Тесь — своим местонахождением. Но как схожи оказались судьбы многих сибирских деревень на Енисее, Ангаре, Иртыше, сотен крестьянских селений, погибших от нашествия цивилизации. Однако одно дело — сопереживать трагедию людей, выросших на месте будущих затоплений, вместе с литературными героями, совершенно другое — видеть последствия этого собственными глазами.

Удастся ли в будущем избежать такой тяжелой платы за прогресс? Можно ли будет обойтись без ломки человеческих судеб, без крушения сложившегося уклада жизни, семейных традиций, привычек и обычаев, без того, что определяет смысл человеческого существования? Чем могут обернуться для нас такие потери, чреватые, к тому же, утратой исторической памяти, мы уже хорошо поняли и почувствовали.

Много вопросов и мыслей возникало у меня, когда я смотрел на седого человека, склонившегося над могильной плитой.

Несколько сухих фактов. При строительстве Красноярской ГЭС и образовании Красноярского водохранилища на территории района было затоплено 30 населенных пунктов, 4200 гектаров территории. Строительство электростанции привело к созданию огромного водоема, протянувшегося на 400 километров от Красноярска до Абакана. Сейчас всем очевидно, что водохранилище создано без учета экологических последствий. Оказались затопленными огромные территории: плодородные поля и пастбища, острова, богатые промысловыми ресурсами. Но самое печальное заключается в том, что снизилась численность населения. В 1959 году она составляла 23,7 тысячи человек, а сейчас — 15,8 тысячи человек.

Не только затопление этому причина. Сказались тенденции последних полутора десятилетий, когда в результате недальновидной социальной политики, невнимательного отношения к нуждам местного населения, проживающего в сложнейших географических и метеорологических условиях, стал наблюдаться отток населения Сибири в западную, европейскую, часть России.

Пустеет Сибирь. А ведь пополнение населения этого сурового и уникального по своим богатствам края стояло в центре государственной политики на протяжении нескольких столетий, пожалуй, со времен Ивана Грозного. Эта же задача была поставлена во главу угла при советской власти — достаточно вспомнить первые сталинские пятилетки или последние предвоенные годы, когда центр тяжелой промышленности страны стал перемещаться к Востоку от Урала. Результаты такой политики впечатляют: промышленное производство на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке возросло в 1940 году по сравнению с 1913 годом — в экономическом отношении наиболее благополучным для царской России годом — в 14,5 раза.