Черняховский

В соответствии с директивой Ставки начало операции предполагалось на конец января. Штабы и войска упорно готовились, особое внимание уделялось организации взаимодействия родов войск и материально-техническому обеспечению. В начале января ход событий резко изменился. Немцы перешли в контрнаступление на западном фронте, и в Арденнах у союзников создалась тяжелая обстановка. Премьер-министр Англии Уистон Черчилль вынужден был просить Сталина ускорить наступательные операции на советско-германском фронте. Верховное Главнокомандование, верное союзническим обязательствам, несмотря на все трудности, бросило в наступление от Балтики до Карпат более ста пятидесяти дивизий.

3-му Белорусскому фронту в этой связи было приказано начать операцию на шесть дней раньше запланированного срока. Черняховский решил разгромить противостоящие силы врага последовательно. Сначала уничтожить тильзитскую, а затем инстербургскую группировки и в последующем развивать наступление, нанося главный удар в направлении Велау — Кенигсберг. Для этого оперативное построение фронта предусматривалось в два эшелона.

В первом эшелоне на правом крыле наступала армия генерала Людникова, нанося главный удар в направлении Пилькаллен — Тильзит; левее — армия генерал-полковника Крылова (вернувшегося после выздоровления из армейского госпиталя). Севернее шоссе Шталлупенен — Гумбиннен прорывала вражескую оборону армия генерала Лучинского с задачей овладеть районом Гумбиннен. Подвижную группу фронта составлял танковый корпус генерала Бурдейного, который должен был войти в прорыв в полосе армии Крылова с утра второго дня операции и стремительным ударом к исходу четвертого дня овладеть Гросс-Скайсгирреном.

Второй эшелон фронта составляла армия генерала Галицкого, она продвигалась за первым эшелоном в готовности с утра пятого дня операции во взаимодействии с танковым корпусом генерала Буткова войти в сражение на рубеже реки Инстер, нанося главный удар на Велау, и частью сил совместно с армией Лучинского овладеть Инстербургом. Вновь прибывшая в состав фронта 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Чанчибадзе и 31-я армия генерал-лейтенанта Шафранова занимали оборону на левом крыле фронта. Соединениям армии Чанчибадзе лишь с утра третьего дня операции предстояло перейти в наступление своими войсками правого крыла.

Накануне наступления, 12 января вечером, пошел снег. В связи с этим Черняховский приказал перенести начало атаки с девяти часов утра на одиннадцать. Командармам по ВЧ была передана команда: «Артиллерийскую подготовку не начинать до особого распоряжения».

Однако в плане операции еще ранее был предусмотрен дублирующий сигнал начала артподготовки — залп реактивными снарядами. Вышло так, что один из дивизионов РС не был оповещен о переносе срока артнаступления.

Ровно в девять часов 13 января на участке предстоящего прорыва прогремел единственный залп РС. И тотчас же, как бы по цепной реакции, заговорила вся артиллерия…

Черняховский вызвал к телефону командующего армией Людникова:

— Кто разрешил начать артподготовку?

— Но мы ее начали по сигналу — залп «катюш».

— Напутали! Что думаете делать дальше?

— Продолжать артподготовку и действовать по намеченному плану.

Прерывать артнаступление не было смысла. Черняховский подтвердил командармам первоначально назначенный час атаки.

Капризный ветер Балтики нагнал туман. Местами видимость не превышала пятидесяти-ста метров. Было ясно, что действия авиации исключены, на ее помощь пехоте рассчитывать не приходилось. Оставалась надежда на артиллерию. Однако и ее возможности были ограниченны.

«Сильный туман мешал вести наблюдение за результатами артиллерийской подготовки, — вспоминает бывший начальник Политического управления 3-го Белорусского фронта генерал-майор Казбинцев. — Мы с Иваном Даниловичем пытались наблюдать с крыши четырехэтажного дома, но бесполезно. Спустились на первый этаж. Как раз напротив окна, метрах в пятидесяти-шестидесяти от дома, стояло дерево. Оно то скрывалось в тумане, то вновь появлялось. Туман не рассеивался. Черняховский ходил по комнате, то приближаясь к окну, то снова отходя от него. Ни один мускул на лице не выдавал его внутреннего состояния.

Туман продолжал скрывать окрестности. На сто метров ничего не было видно. Неизвестны результаты артиллерийской подготовки, а следовательно, нет никакой уверенности в успехе штурма. Уже выпущены по противнику сотни вагонов боеприпасов! Вдруг… такая операция сорвется? Эта мысль волновала нас всех, она не давала покоя, но Иван Данилович продолжал спокойно отдавать распоряжения, а в перерывах — непринужденно разговаривать с нами.

Тогда мы еще раз убедились, каким необыкновенным самообладанием и огромной волей обладает этот человек».

Противник всюду оказывал упорное сопротивление. Как только началась наша артподготовка, немцы спрятались в укрытиях. Затем, пользуясь густым туманом, они близко подпускали наши танки и пехоту и обстреливали их из засад.