Черника на снегу

«Но почему?»

«За все надо платить, Гарашин…» – произнесла она туманно и исчезла, растворилась в неопределенности…

Ее надо убить, вот и все. Подсыпать ей в суп, чай или кофе яду и представить дело таким образом, будто она сама отравилась.

– Завтра, – услышал он сквозь толщу мыслей и переполнявших его планов и чувств.

– Что? – не понял он.

– Завтра… – прошептала она, сама целуя его в губы. – Потерпи еще немного, мне сегодня что-то нездоровится… Только обещай мне, что будешь со мной нежен…

Вот, наконец-то она чуть порозовела. Ей стало стыдно за собственное дерзкое предложение…

– Ведь ты у меня будешь первым…

Гарашин готов был ущипнуть себя, чтобы только поверить в услышанное.

– !!!

13

13–14 декабря 20.. г.

Рита

– Мира, ты еще не спишь?

– Рита, как же я могу спать, если говорю с тобой?

– В смысле, я тебя не разбудила?

– Еще рано… Что с тобой? У тебя голос какой-то странный.

– Мира, ты не могла бы сейчас приехать ко мне? В Пристанное.

– Рита… На улице метель… Темно. Ты предлагаешь мне приехать к тебе, за город? Что-нибудь с мамой?

– Нет.

– С Фабиолой?

– Нет, слава богу.

– С Марком, не приведи господь?..

– Да нет же, Мира!!! Со мной! Я… умираю. У меня жизнь закончилась, понимаешь?! Марк мне изменяет! И эта девица, что разыгрывала тут передо мной сумасшедшую, на самом деле – его любовница! Я сама слышала, как они говорили с Марком по телефону… А потом я, переваривая ее слова о болевом пике, решила поиграть с судьбой.

– О чем, о чем?

– Мира, у тебя что-то со слухом?

– Рита, возьми себя в руки и спокойно, обстоятельно объясни мне, что произошло.

– Она пыталась мне объяснить, что заставило ее танцевать в мороз под моими окнами, и задала мне вопрос: что бы я стала делать, если бы меня бросил муж? Как бы я себя повела? Знаешь, мне этот вопрос показался риторическим, естественно. Хотя, признаюсь, уже тогда, разговаривая с нею, я на самом деле пыталась представить себе, что же со мной произошло бы. Как бы я на самом деле себя повела? Уж то, что я не стала бы танцевать под твоими, например, окнами, Мира, – это точно… Как видишь, я пока еще контролирую себя, раз сижу дома, в теплой комнате, и меня не несет куда-нибудь к черту на рога.

– Рита, я ничего не понимаю… Тебе, как я чувствую, очень плохо. Хорошо, сиди дома и никуда не выходи. Я еду. Да, кстати, а где Марк, мама, Фабиола? Ты что, дома совсем одна?

– Мама с Фабиолой в спальне. Мама читает ей мою любимую сказку «Тахир и Зухра». Где Марк – я понятия не имею. Но то, что я говорю тебе сейчас, мама знать не должна! Приезжай, умоляю тебя. Вызови такси…

– Я сама к тебе приеду. Я не доверяю таксистам. У меня хорошая шипованная резина, мне никакой гололед не страшен.

– Спасибо, Мира. – И Рита горько добавила: – У него повсюду презервативы… Много!

– Тсс… Тихо! Чтобы Ксения Илларионовна тебя не услышала. Ты сейчас где?

– В комнате. Сижу в кресле. Пока сижу… Если ты через полчаса не приедешь, я начну действовать.

– Как? Обещай мне, что будешь сидеть тихо, как мышка! Из того, что ты мне рассказала, я поняла, что ты подозреваешь Марка? Так вот, сразу тебе говорю: все это – чушь собачья. Марк не такой мужчина…

– Мира!!!

– Все, еду!

Рита подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Ей показалось, что она за какие-то пару часов постарела на целую жизнь. Что она выяснила за это время? То, что у Марка есть любовница. Что он занимается с ней сексом – ящики его письменного стола забиты презервативами. В карманах брюк – тоже презервативы. «Вот если бы вас бросил муж, что бы вы стали делать? Как бы вы себя повели?»

А в обнаруженной все в том же письменном столе старой записной книжке – несколько старых, выцветших фотографий, где Марк изображен рядом с этой самой Наташей. Это значит, они были с ней знакомы раньше. Возможно, он встречался с ней все то время, что находился в браке с Ритой. По инерции, так сказать. И скрыть ему это было очень легко. Достаточно было сказать, что он едет на дело, что задерживается по работе, что у него ночная поездка на место преступления…

Светлые, с рыжеватым отливом, волосы Риты потускнели и приобрели смуглый, медный оттенок. Все как-то сразу поблекло, а уголки губ опустились. Любовь кончилась, жизнь потеряла смысл.

Умом Рита понимала, что жизнь ее не оборвалась, что, помимо любви к Марку, в ее судьбе большое место занимают дочь, мама и, конечно, творчество. Но как-то сразу все стало бессмысленным, бесполезным, бес… без… безвкусным, что ли… Руки отчего-то дрожали, а в горле застрял твердый ком.