Черника в масле

– Ну что, народ? – обратился он к присутствующим. – Вынужденные каникулы закончились? Предлагаю отметить это ударной порцией кофе, горячими сэндвичами и займёмся восстановлением рабочего процесса. А я пока что выясню, откуда у нас энергия и надолго ли это счастье.

Повторять не было нужды. Весь народ, как один, потянулся в бытовую комнату. Захлопали дверцы микроволновок, холодильника, завжикали молнии на сумках тех сотрудников, кто предпочитал принцип «всё своё ношу с собой». Кофемашина загудела, зашуршала, затрещала размалываемыми кофейными зёрнами. Звякнул колокольчик торгового автомата – кто-то решил отметить возобновление работы дополнительной шоколадкой. Это, кстати, мысль! Сандрин выудила из контейнера свой тщательно продуманный и с любовью исполненный бутерброд – ломоть слегка поджаренного хлеба смазан тонким слоем сливочного масла, сверху разложены кружочки сваренного вкрутую яйца. Поверх этого немного зелени – пара листов салата и немного петрушки для бодрости духа. На зелени несколько тонких, в пару миллиметров толщиной, ломтиков ветчины, а поверх них – кружочки помидора. Помидор слегка сбрызнут растительным маслом – на этот раз Сандрин под руку подвернулось оливковое. Ну и накрывает всё это сооружение слой из сыра и смазанный майонезом второй ломоть хлеба. Майонез не для того, чтобы отложить лишнюю порцию жира на бёдрах, а исключительно в качестве строительного материала – чтобы хлеб не соскальзывал. Вся гастрономическая конструкция выглядела крайне аппетитно, основательно и выдавала явный творческий подход своей создательницы. Правда, общие габариты внушали некоторые сомнения относительно возможности совместить их с размерами ротового отверстия, однако, как известно, правильная техника позволяет поместить в рот и не такое. Сандрин любовно расправила салфетку вокруг своего бутерброда, ополоснула любимую кружку и пошла за кофе.

К моменту, когда на пороге бытовки появился Фрэнк, пир был в самом разгаре. Вудс добродушно осмотрел свою команду, сделал неопределённый жест пустой кружкой – поздравляю, мол – и направился к кофемашине. Пока та шуршала, хрустела и шипела, исполняя его заказ, Фрэнк снова повернулся к коллегам.

– Ну что ж, народ, поздравляю! Электричество нам вернули. Насовсем. Главный механик технопарка утверждает, что хоть она и поступает по резервной ветке, эта энергия не от «Уилинг Электрик», а из сети Среднего Запада. Они там что-то перераспределили, переключили, так что проблем быть не должно. Основную линию обещают оживить утром. Ну и резервный генератор будет готов примерно тогда же. Поэтому давайте будем шевелить челюстями чуть активнее, чтобы поскорее вернуться к работе и запустить систему. Будем надеяться, что за это время никто не успел нашкодить.

Фрэнку ответил хор невнятных, но согласных возгласов. Сандрин отхватила от своего «мегабутерброда» очередной кусок и интенсивно жевала. Как там всё прошло в Сент-Луисе без её присмотра? Будем верить, что всё в норме.

***

Ему так и не удалось заставить самолёт снова летать. Билл почти надорвался, орудуя штурвалом, вместе с автоматикой они испробовали все возможные варианты, но бесполезно. Раненная машина продолжала стремиться к земле.

Когда они вышли в относительно пологий полёт, высота была уже меньше тысячи метров. Только теперь второй пилот Дейл улучил несколько секунд, чтобы сбросить запотевшую кислородную маску и разблокировать дверь пилотской кабины.

– Кто из стюардов меня слышит? Трентон, Уильямс?

В наушниках щёлкнуло.

– Трентон на связи.

– Это Дейл. Давай к нам в кабину. Срочно.

В ожидании стюардессы Билл ещё раз попытался связаться хоть с какой-нибудь диспетчерской службой. Бесполезно. Вся цифровая связь сдохла. Только «НАПС» продолжал вычислять их местоположение и отображать его на карте дисплея. Дьявол, им срочно нужна полоса для посадки! Он переключился на голосового помощника:

– Где ближайший аэродром, на который мы можем приземлиться?

– Секунду, – голос синтезатора бортового компьютера по-прежнему бесстрастен: – Ближайшая полоса, подходящая для посадки – аэропорт Кальмара, расстояние сто пять километров, направление…

– Понял, проложи мне курс и сообщай на всякий случай обо всех подходящих площадках, шоссе по пути. И сообщи в эфир, что мы идём в Кальмар!

Билл бережно развернул самолёт на новый курс. В дверь пилотской кабины стукнули.

– Билл, это Трентон.

– Открыто.

Дверь распахнулась.

– О, боже!

Дейл оглянулся. Стюардесса по фамилии Трентон стояла в дверях, одной рукой ухватившись за край переборки, а ладонью другой закрывая рот. Она смотрела на командира экипажа.

– Трентон! Не надо, не смотри! – Биллу приходилось почти кричать, чтобы заглушить свист воздуха в пробитом окне кабины: – Ты ничем ему не поможешь! Слышишь меня? Извини, я… Я не помню твоего имени!