Чернила и кость

Ее дядя одарил Джесса теплой улыбкой, поднялся и поклонился в ответ. Он вел себя очень цивилизованно, однако не собирался отходить от своей племянницы – это было очевидно.

Джесс снова повернулся к Халиле.

– Самый высокий балл на экзамене, – сказал он. – Полагаю, вы точно получите должность в Библиотеке.

– Ничего в жизни нельзя знать точно. Я могу оказаться непригодной для работы. Некоторые люди слишком хрупки для подобного дела.

– Хрупки, – повторил Джесс. – Да, однако вы не выглядите хрупкой.

– Вы тоже студент, сэр? – поинтересовался ее дядя.

– Не настолько талантливый, как ваша племянница, сэр, но да, так и есть.

– И откуда же вы?

– Из Англии, сэр.

– О! Разве у вас сейчас не война?

– В той части страны, откуда я родом, нет, – сказал Джесс. Мужчина, очевидно, был слишком вежливым, чтобы сказать это прямо, однако он явно считал Англию источником всех проблем. – Что ж, не буду мешать вашему чтению в таком случае, мисс Сеиф. Приятной поездки.

– Спасибо за вашу учтивость, мистер Брайтвелл, – сказала она ему в ответ. – Желаю и вам хорошей дороги. – Она говорила очень отстраненно, однако улыбалась дружелюбно. Не то чтобы с теплом. Но без страха.

И она определенно не была хрупкой.

Джесс вернулся на свое место рядом с Томасом и сказал:

– Что ж, будем считать, одна должность уже занята. Она точно однажды получит место хранителя, а то и архивариуса. Мое будущее выглядит все печальнее. – Конечно, Джесс не был разочарован. Он любил сложности, а эта ситуация… казалась ему самой интересной сложностью за всю его жизнь. Скучно всегда быть самым умным. А теперь он понимал, что ему придется наконец постараться.

«Ты никогда не вернешься». Слова Брендана внезапно зазвучали у него в голове. Слова, сказанные точно пророчество, потому что воспоминания о семье и впрямь уже побледнели в голове Джесса. Ему здесь нравилось.

Он наконец почувствовал себя на своем месте.

Когда на очередной станции проводник закричал, что поезд скоро отправляется, к составу уверенно поспешила костлявая девушка. Она двигалась не особо изящно, однако ее длинные ноги быстро ее несли, и она запрыгнула в вагон буквально за секунду до того, как проводник захлопнул двери и поезд засвистел, снова набирая свою скорость. Девушка облокотилась о стенку вагона, покрасневшая и вспотевшая, а потом потеряла равновесие и упала на колени к Джессу и Томасу, когда поезд дернулся.

И она оказалась совсем не легкой. С острыми локтями. Джесс вздрогнул, потирая грудь, когда она заерзала, поднимаясь снова на ноги и сердито покосившись на них с Томасом, как будто это они напали на нее.

– Добро пожаловать, – вежливо сказал ей Томас. – Меня зовут Томас Шрайбер, я из Берлина. – Он протянул девушке руку. Пошатываясь, она наконец встала, откинув свои каштановые волосы с лица, и ее сердитый взгляд помрачнел еще больше, однако она ответила на рукопожатие. Неохотно. – А вы?..

– Глен Уотен. Мертир-Тидвил[6]. – Она резко замолчала, когда перевела взгляд на Джесса.

– Джесс Брайтвелл. Лондон.

Глен кисло уставилась на него, затем развернулась и села на свободное место в конце вагона.

– Ты ей не нравишься, – заметил тихо Томас. – Вы что, знакомы?

– В знакомстве нет необходимости, – ответил Джесс. Он чувствовал, как Глен буравит его спину взглядом. – Судя по всему, она из Уэльса. И полагаю, уже планирует, как воткнет нож мне в почки еще до того, как мы доберемся до границы. – Когда Томас продолжил на него растерянно смотреть, Джесс добавил: – Я англичанин. Кровавая вражда. Она толкает людей на необдуманные поступки.

– О, – сказал Томас, хотя не похоже было, будто он что-то понял. Значит, не знает о происходящей сейчас войне, сообразил Джесс. Или просто не понимает, что Южный конфликт длится уже пятьдесят лет, приводя к большим потерям как со стороны Уэльса, так и со стороны Англии. И в последнее время Уэльс выигрывал.

Глен выглядела как одна из тех, кто не забывает о подобном, просто перешагнув границу страны. Однако Джесса это особо и не беспокоило. По крайней мере, теперь есть один студент, который может быть отчислен, и это даст возможность занять должность другому, и Джесс не будет об этом жалеть.

Тем временем поезд нес его вперед, в неизведанное будущее.

* * *

Пересечение александрийской границы означало, что все, у кого нет разрешения на пребывание на территории Библиотеки, должны сойти с поезда. А значит, дядя Халилы ее покидал. Он определенно не хотел оставлять свою племянницу одну среди незнакомой и грязной толпы – они и правда были грязными в тот момент, учитывая, что находились в душном поезде, – однако дядя ушел с высоко поднятой головой.