Чернила (ЛП)

Выражение лица Дианы менялось до смешного медленно.

Казалось, она все же поняла, а мне было стыдно, что все это было ложью.

- Кэти, почему ты просто не сказала? Я бы поняла.

Я запуталась в своей лжи, хотелось просто умчаться отсюда поскорее.

- Я хотела оставить это себе, можно? – сказала я. Руки и шею покалывало.

- Что ж, если ты не хочешь поговорить… Я хочу, чтобы ты кое-что понимала, Кэти. Я не… такая традиционная, как твоя мама, а потому я не стану утверждать, что ты и без советов обойдешься.

- Оу, - выдавила я, не успев себя остановить. – Диана, это лишь кафе и поездка. Не секс.

Лицо Дианы покраснело, и я задумалась, кому от этого разговора было хуже.

- Знаю, но такое бывает связано, - пробормотала она.

- Я не моху про это думать и говорить. Пожалуйста.

- Ладно, но нужно кое-что уладить. Я не могу все время гадать, где ты.

Отлично. Теперь она еще и свободу мне ограничит. Посадит на цепь.

- Только не говори, что ты введешь комендантский час в японском стиле, - сказала я. Юки много ужасов рассказывала про это.

Диана фыркнула.

- Думаю, я могу доверять тебе настолько, чтобы не вводить комендантский час, - сказала она. – Знаю, твоей маме это тоже не нравилось. Я не о том, сколько времени ты должна проводить дома. Я о том, где и с кем ты проводишь время вне дома.

- Так ты…?

- Мы купим тебе кейтай, и я хотела бы, чтобы ты сообщала, что идешь куда-то.

Я не видела никакой скрытой угрозы, а потому пожала плечами.

- Звучит неплохо, - сказала я.

- Хорошо. Я ведь волнуюсь, Кэти, понимаешь? Я просто не привыкла еще к тому, чтобы быть… - она замолчала.

Мамой.

- Знаю, - сказала я, в горле пересохло.

- Твоя мама рассчитывала на меня.

Я видела печаль в ее глазах, ее брови сдвигались, как было и у мамы. Те же морщинки, аккуратный нос, тонкие губы, что были сжаты в беспокойстве. Она была на нее похожа, старшая версия той же души.

Я почувствовала, как горячие слезы заполняют глаза, и попыталась отогнать их.

- Ты прекрасно справляешься, - сказала я, сжав ее руку. Я медленно дышала, проходя мимо нее, пока я шагала в спальню.

Я выключила свет и легла на кровать. И тут я позволила себе выдохнуть и пролить слезы, которые сдерживала еще с Торо Исэки. Я могла злиться, если хотела. Я могла измениться. Я могла быть собой.

Что бы о нем сказала мама? Я чувствовала, что настоящий Томохиро запутался в личность, что не была им. Как он мог быть нежным, понимающим и красивым, но так жестоко поступать с Мию? Я была уверенная, что холодный плохиш из школы не был им настоящим. Но к чему вся эта ложь? Что он скрывает?