Чернильная кровь

Он оглянулся и прислушался. Где-то раздавался мужской смех — наверное, это был надзиратель. Сажерук поднес палец к горящему факелу и зашептал на огненном языке. Пламя прыгнуло ему на ноготь, как воробей, подбирающий крошки. Когда он впервые показал Фариду, как огнем написать на стене свое имя, у того черные глаза чуть не вылезли из орбит. А ведь это совсем легко. Сажерук просунул руку сквозь прутья решетки и провел рукой по грубому камню. «Реза», — написал он и увидел, как Двупалый опустил флейту и вытаращился на огненные буквы. Реза обернулась. Боже, какой у нее понурый вид! Надо было прийти сюда раньше. Хорошо, что дочь не видит ее такой.

Реза встала, сделала шаг к своему пылающему имени и замерла. Сажерук провел пальцем огненную линию, словно стрелку, указывающую, где он. Она подошла к решетке и уставилась в пустоту, растерянная, недоумевающая.

— Извини, — прошептал он. — Моего лица ты сегодня не увидишь. Но шрамов на нем меньше не стало.

— Сажерук? — Реза протянула руку в пустоту, и он пожал ее невидимыми пальцами.

Она и вправду говорит! Черный Принц рассказывал ему, что говорил с ней, но Сажерук ему не поверил.

— Какой красивый голос! — прошептал он. — Таким я его всегда и представлял. Когда он к тебе вернулся?

— Когда Мортола выстрелила в Мо.

Двупалый во все глаза смотрел на нее. Женщина, которую Реза утешала, тоже повернулась в их сторону. Лишь бы она не заговорила…

— Как у тебя дела? — спросила Реза. — И у Мегги?

— Хорошо. Во всяком случае, лучше, чем у тебя. Она вместе с тем стариком-поэтом старается привести эту историю к хорошему концу.

Реза вцепилась одной рукой в прутья решетки, другой — в его руку.

— Где она сейчас?

— Вероятно, у своего отца. — Сажерук увидел испуг на ее лице. — Да, я знаю, он сидит в башне, но она сама к нему захотела. Это все входит в замысел Фенолио.

— Как он? А мой муж?

Сажерук все еще чувствовал уколы ревности. До чего же глупая штука — сердце.

— Волшебному Языку, говорят, лучше, и благодаря Мегги его в ближайшее время не повесят, так что гляди веселей. Твоя дочь и Фенолио придумали очень хитрый план, чтобы его спасти. Его, и тебя, и всех остальных…

В коридоре послышались шаги. Сажерук выпустил руку Резы и отступил, но шаги смолкли вдалеке.

— Ты еще здесь? — Ее глаза обшаривали темноту.

— Да. — Он снова сжал ее пальцы в ладонях. — Мы теперь, видно, встречаемся только в застенках! Сколько времени нужно, чтобы переплести книгу?

— Книгу?

Сажерук снова услышал шаги, однако на этот раз они смолкли быстрее.

— Да. Это совершенно безумная история, но, поскольку Фенолио ее написал, а твоя дочь прочла, она, наверное, осуществится.

Реза протянула руку сквозь решетку и коснулась пальцами его лица.

— Ты и вправду невидим! Как ты это сделал?

Она спрашивала с таким детским любопытством. Ей было любопытно все новое. Он всегда любил в ней эту черту.

— Старый фокус фей! — шепнул Сажерук.

Ее пальцы погладили его по покрытой шрамами щеке.

«Ну почему ты не можешь помочь ей, Сажерук? — досадовал огненный жонглер. — Ведь она сойдет с ума в этом подземелье! Может быть, прикончить часового? Но ведь потом еще лестница, бесконечная лестница, а потом крепость, широкий двор, голый утес, и нигде не спрячешься, нет даже дерева, за которым можно укрыться, всюду только камни и солдаты».

— А твоя жена? — Голос у нее и вправду очень красивый. — Ты нашел ее?

— Да.

— Что ты ей рассказал?

— О чем?

— О том времени, когда ты отсутствовал.

— Ничего.

— Я Мо все рассказала.

Да, наверное, она так и сделала.

— Что ж, Волшебный Язык знает, о чем ты говоришь, а Роксана бы мне все равно не поверила. Так ведь?

— Да, наверное, не поверила бы.

Реза на мгновение опустила голову, словно вспоминая то время, о котором он не хотел рассказывать.

— Принц сказал мне, что у тебя тоже есть дочь, — прошептала она. — Почему ты мне о ней никогда не говорил?

Двупалый и заплаканная женщина все так же смотрели в их сторону. Авось они теперь думают, что огненные буквы им померещились. На стене осталась лишь тоненькая полоска сажи. А что люди начинают разговаривать с пустотой — такое в тюрьмах, в конце концов, довольно часто случается.

— У меня было две дочери. — Сажерук вздрогнул, услышав отдаленный крик. — Старшая — ровесница Мегги, но она не желает со мной разговаривать. Она хочет знать, где я пропадал десять лет. Может быть, у тебя есть в запасе красивая сказка, которую я мог бы ей рассказать?

— А вторая?

— Она умерла.

Реза сжала его руку:

— Прости.

— Ничего.

Сажерук обернулся. Один из надзирателей встал перед входом в коридор, крикнул что-то другому и с недовольным видом пошел дальше.

— Три-четыре недели! — прошептала Реза. — Столько времени понадобится Мо — в зависимости от толщины книги.

— Ну что ж, это неплохо. — Он просунул руку сквозь решетку и погладил ее по голове. — Несколько недель — это ерунда по сравнению с годами в доме Каприкорна, Реза! Думай об этом каждый раз, когда тебе захочется биться головой об эту решетку Обещаешь?

Она кивнула.

— Передай Мегги, что со мной все в порядке! — прошептала она. — И Мо тоже. Ты ведь и его увидишь, правда?

— Конечно! — солгал Сажерук.