Чернильная кровь

Реза и Мегги еще спали, когда Мо проснулся и почувствовал, что не может больше дышать между всех этих камней и мертвецов. Дозорные, охранявшие вход в шахту, приветствовали его кивками. Сквозь расселину, ведшую наружу, просачивалось бледное утро, пахшее розмарином, тимьяном и ягодами с ядовитых деревьев Мортолы. Мо все время сбивало с толку это переплетение знакомого и чужого в мире Фенолио, причем чужое нередко казалось ему более настоящим.

Кроме дозорных, у входа в шахту стояли еще пятеро, в том числе Хват и сам Черный Принц.

— Гляди-ка, а вот и разбойник, которого больше всех разыскивают от Омбры до моря! — проговорил Хват, глядя на подходящего Мо.

Все они рассматривали его, как редкостного зверя, о котором успели наслушаться самых невероятных историй, и Мо чувствовал себя как актер, вышедший на сцену с неприятным ощущением, что не знает ни пьесы, ни своей роли.

— Не знаю, как вы, — сказал Хват, обводя глазами товарищей, — но я всегда был уверен, что Перепела выдумал какой-то поэт. И что единственный, кому могла бы прийтись впору птичья маска, — это наш Черный Принц, хотя он и не похож на описания в песнях. Когда мы услышали, что Перепел попал в застенок Дворца Ночи, я решил, что они опять собираются повесить какого-то бедолагу только за то, что у него есть шрам выше локтя. Но потом, — он внимательно всматривался в Мо, словно примеряя к нему все те строки, которые пелись о Перепеле, — я увидел, как ты сражался в лесу… «Меч его крушит врагов, словно рубит лес на щепки…» Так, кажется, пелось в одной песне? Точно сказано, так оно и есть.

«Правда, Хват? — усмехнулся про себя Мо. — А если я скажу тебе, что Перепела все же выдумал поэт, да и тебя тоже?»

Как лукаво они все на него смотрят.

— Нам пора уходить, — сказал Черный Принц среди наступившего молчания. — Люди Змееглава прочесывают лес до самого моря. Два наших убежища они уже разорили, а до шахты не добрались, наверное, только потому, что не додумались искать нас прямо у своих ворот.

Медведь фыркнул, словно посмеиваясь над глупыми латниками. Серый нос на черном мохнатом лице, умные янтарные глазки — медведь очень нравился Мо еще в книжке, только он представлял его себе гораздо крупнее.

— Сегодня ночью половина нашего отряда доставит раненых в Барсучью нору, — продолжал Черный Принц, — а остальные пойдут со мной и Роксаной в Омбру.

— А он куда пойдет? — Хват взглянул на Мо.

Все разбойники смотрели на него. Мо чувствовал их взгляды, словно прикосновение рук к коже. Глаза, полные надежды, но на что? Что они о нем слышали? Неужели уже ходят истории о том, что произошло во Дворце Ночи?

— Как можно дальше отсюда, ясное дело! — Черный Принц снял опавший лист со шкуры медведя. — Змееглав будет его искать, хоть и объявил повсюду, что за нападение в лесу отвечает Мортола.

Он кивнул худенькому мальчишке, на голову ниже Мегги, стоявшему среди мужчин:

— Повтори, что объявили глашатаи у тебя в деревне.

— Вот, — начал мальчик, запинаясь, — обещание Змееглава: если Перепел еще раз покажется по эту сторону леса, он умрет самой медленной смертью, какая известна палачам Дворца Ночи. А поймавшему его будет выплачено столько серебра, сколько Перепел весит.

— Начинай-ка лучше сразу поститься, Перепел, — пошутил Хват, но никто не засмеялся.

— Ты вправду сделал его бессмертным?

Это спросил мальчик.

Хват громко рассмеялся:

— Вы только послушайте этого малыша. Ты еще, наверное, веришь, что Принц умеет летать?

Но мальчик не обратил на него внимания. Он не сводил глаз с Мо.

— Говорят, ты и сам не можешь умереть, — тихо сказал он. — Говорят, ты и себе сделал такую книгу — книгу с пустыми листами, в которой сидит твоя смерть.

Мо невольно улыбнулся. Мегги тоже, бывало, вот так смотрела на него большими глазами: «Это правда, Мо? Нет, ты скажи!»

Все ждали, что он ответит, даже Черный Принц. Это видно было по их глазам.

— Нет, что ты, — сказал Мо. — Я могу умереть. Поверь мне, я это очень хорошо почувствовал. А что до Змееглава — да, его я и вправду сделал бессмертным. Но не надолго.

— Как это? — Улыбка застыла на грубом лице Хвата.

Но Мо, отвечая, смотрел не на него, а на Черного Принца.

— А так, что сейчас ничто не может убить Змееглава. Ни меч, ни нож, ни болезнь. Его защищает сделанная мной книга. Но эта же книга его и погубит. Потому что радоваться ей он будет лишь неделю-другую.

— Почему? — спросил мальчонка.

Мо понизил голос, отвечая ему, — так они всегда делали с Мегги, делясь секретом.