Чернильная кровь

Голос Фарида наверху снова стал слышнее. Он, видимо, спускался наконец со своего наблюдательного пункта.

— Ни хижины, ни замка, ничего! — крикнул он. — Видно, нам еще несколько дней брести по этому лесу. Но Сажерук так и хотел. Он хотел здесь задержаться. Мне кажется, по деревьям и феям он тосковал даже больше, чем по людям. Деревья, конечно, тут хороши, но не знаю, как тебе, а мне хочется поскорее увидеть крепость, других комедиантов и латников…

Фарид соскочил в траву, запрыгал на одной ножке по ковру из синих цветов и вскрикнул от радости, увидев куницу.

— Гвин! Ну я же знал, что ты меня слышишь. Иди сюда, отродье змея и ведьмы! Представляешь, какие глаза будут у Сажерука, когда мы принесем-таки ему его старого друга, а?

«Да уж! — подумала Мегги. — У него, наверное, колени подогнутся и перехватит дыхание от страха!»

Фарид присел на корточки, и куница прыгнула ему на колено и нежно лизнула в подбородок. Всех остальных Гвин кусал, даже Сажерука, но с Фаридом он вел себя, как ласковый котенок.

— Прогони его, Фарид! — Голос Мегги прозвучал резче, чем ей хотелось.

— Прогнать? — Фарид рассмеялся. — Что ты такое говоришь? Что ты ей сделал, Гвин? Положил дохлую мышь на одну из ее драгоценных книг?

— Прогони его, говорю тебе! Он не пропадет, ты это прекрасно знаешь! Пожалуйста! — добавила она, увидев ошеломленный взгляд Фарида.

Он поднялся с куницей на руках. Такого враждебного выражения Мегги никогда еще не видела на его лице. Ну что ж. Придется ему все-таки рассказать. Но как?

— Значит, Сажерук тебе не говорил?

— Чего? — Похоже, Фариду хотелось ее ударить.

Над ними в кронах угрожающе шелестел ветер.

— Если ты не прогонишь Гвина, — каждое слово давалось Мегги с трудом, — это сделает Сажерук. Но тогда он прогонит и тебя вместе с ним.

Куница неотрывно смотрела на нее.

— Но почему? Ты просто не любишь Гвина, вот и все. Ты и Сажерука-то никогда не любила, ну а Гвина и подавно.

— Неправда! Ты ничего не понимаешь! — От досады Мегги почти кричала. — Он погибнет из-за Гвина! Сажерук погибнет, так придумал Фенолио! Может быть, теперь история изменилась, может быть, теперь это совсем новая история и все, что написано в книге, лишь набор мертвых букв, но…

У Мегги не было сил продолжать. Фарид застыл на месте и только потряхивал головой, как будто ее слова вонзались туда, как иглы, причиняя боль.

— Он погибнет? — Мальчик говорил еле слышно. — В книге Сажерук гибнет?

С каким потерянным видом стоит он перед ней, не выпуская из рук куницу! На деревья кругом Фарид смотрел теперь с ужасом, как будто каждое из них намеревается убить Сажерука.

— Но… если бы я знал, — пробормотал он, — я бы отобрал у Сырной Головы его проклятый листок и разорвал на клочки! Я бы не дал ему вчитать Сажерука обратно!

Мегги молча смотрела на него. Что она могла сказать?

— Кто его убивает? Баста?

Над ними прыгали две белочки со светлыми крапинками, будто их обрызгали белой краской. Куница хотела броситься за ними, но Фарид схватил ее за хвост и держал крепко.

— Один из молодцов Каприкорна — больше у Фенолио ничего не написано.

— Но ведь они все мертвы!

— Этого мы не знаем.

Мегги хотелось его утешить, но она не знала как.

— Что, если в этом мире они все еще живы? Но даже если и нет — Мо и Дариус наверняка вычитали не всех, хоть несколько подручных Каприкорна наверняка тут осталось. Сажерук хочет спасти от них Гвина, и за это они его убивают. Так написано в книге, и Сажерук об этом знает. Поэтому он и не взял куницу с собой.

— Да, он ее не взял.

Фарид оглядывался, словно хотел найти выход, какой-нибудь способ отправить зверька обратно. Гвин ткнулся ему носом в щеку, и Мегги увидела слезы в глазах мальчика.

— Жди здесь! — сказал он, круто повернулся и пошел с куницей прочь.

Через несколько шагов лес поглотил его, как лягушка муху, как сова — мышь, и Мегги осталась одна-одинешенька среди цветов, некоторые из которых росли и в саду Элинор. Но это был не сад Элинор. Это был вообще другой мир. И на этот раз она не могла просто закрыть книгу, чтобы вернуться назад, в свою комнату, на свой диван, пропитанный запахом Элинор. Мир по ту сторону букв был велик — разве она этого не знала раньше? — достаточно велик, чтобы потеряться в нем на вечные времена… И лишь один человек мог открыть ей путь обратно — старик, о котором Мегги не знала даже, где его искать в этом им же созданном мире. Она понятия не имела, жив ли он еще. Может ли быть, что мир живет, а его создатель уже умер? Почему бы и нет? Разве книга перестает существовать, когда умирает ее автор?

«Что я натворила? — думала Мегги, дожидаясь Фарида. — Мо, что я натворила? Ты не можешь вернуть меня обратно?»

11 УШЛА

Я проснулся и понял, что он ушел. Я сразу понял, что он ушел. Когда любишь, такое понимаешь сразу.

Дэвид Алмонд. Скеллиг