Чернильная смерть

Он пытался что-то сказать. Мо пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.

— Свистун… Они повсюду.

Юноша шептал еще что-то, но Мо не понял. Кровавая пена выходила у него изо рта вместе с неразборчивыми словами — и через мгновение он смолк навсегда.

— Есть здесь другой вход, о котором вы нам не сказали? — Сажерук грубо схватил Виоланту за локоть.

— Нет! — проговорила она. — Нет!

И вырвалась от него, будто это он убил юношу у ее ног.

Мо взял ее за руку и потянул за собой по коридору, прочь от голосов, внезапно заполнивших замок. Но бегство закончилось у ближайшей лестницы. Путь им преградили солдаты — взрослые, перепачканные чужой кровью. Сажерук шикнул на куницу, и Гвин метнулся прочь. Под прицелом арбалетов всю троицу погнали в зал, где мать Виоланты и ее сестры когда-то учились танцевать перед дюжиной серебряных зеркал. Теперь в них отражался Свистун, горделивый, как петух.

— Смотри-ка, пленник даже не связан. Какое легкомыслие, ваше уродство!

Но Мо удивился не внезапному появлению Среброносого, его поразило, кто стоит с ним рядом. Орфей. Вот уж кого он здесь не рассчитывал встретить. Он забыл о Сырной Голове, как только Сажерук отобрал у него книгу, а значит, и способность писать. Глупец ты, Мортимер. Как всегда, его мысли легко было прочитать по лицу, и Орфей наслаждался его изумлением.

— Как ты сюда попал? — Виоланта оттолкнула державших ее мужчин и шагнула к Свистуну, словно он был всего лишь непрошеным гостем в ее замке. Солдаты расступились, забыв на мгновение, кто их господин. Дочь Змееглава — грозный титул, даже если дочь некрасива.

Но Свистун ее не боялся.

— Ваш отец знает более удобный путь, чем продуваемый всеми ветрами мост, — ответил он небрежно. — Он предполагал, что вам этот вход неизвестен и потому неохраняем. Кажется, это была самая большая тайна вашего деда, но ваша мать показала туннель под озером вашему отцу, когда тайком бежала с ним из этого замка. Романтическая история правда?

— Ты лжешь! — Виоланта озиралась, как затравленный зверь, но в зеркалах отражалась лишь она сама — и Свистун.

— Вот как? Ваши люди могут это подтвердить. Я велел оставить нескольких в живых. Мальчишки в этом возрасте — превосходные солдаты, потому что еще кажутся себе бессмертными.

Он шагнул к Мо:

— Я не мог дождаться, когда снова свижусь с тобой, Перепел! Пошлите меня вперед, — умолял я Змееглава, — и я снова поймаю вам птичку, которая от меня улетела. Я подкрадусь к ней, как кошка, тайными путями, и схвачу, пока он высматривает вас.

Мо его не слушал. Он читал в своем сердце мысли Сажерука. «Сейчас, Перепел!» — шептали они. Когда по ногам солдата справа от него поползла огненная змея, Мо ударил стоящего сзади локтями в грудь. Из пола вырвалось пламя. Оно оскалило огненные зубы и подожгло одежду солдат. Те с криком отступили, а огонь описал защитный круг вокруг обоих пленных. Двое солдат вскинули арбалеты, но Свистун удержал их. Ведь хозяин никогда не простит, если он доставит ему Перепела мертвым. Лицо Свистуна побелело от ярости. Зато Орфей улыбался.

— Очень эффектно, ничего не скажешь! — Подойдя ближе к огню, он пристально всматривался в него, словно надеясь понять, как Сажерук это делает. Но тут его взгляд упал на самого Сажерука.

— Наверное, ты действительно мог бы в одиночку спасти переплетчика, — сказал он мягко. — Но к несчастью для него, ты поссорился со мной. Это была ошибка. Я пришел сюда не со Свистуном. Я теперь служу его хозяину. Он ждет ночи, чтобы засвидетельствовать Перепелу свое почтение, и послал меня вперед, чтобы приготовить все к его приходу. Сюда входит и печальная необходимость окончательно спровадить Огненного Танцора в царство мертвых.

Он говорил с таким неподдельным сожалением, что Мо вспомнился день в библиотеке Элинор, когда Орфей торговался с Мортолой за жизнь Сажерука.

— Не трать время на слова. Убери его, Четвероглазый! — нетерпеливо воскликнул Свистун, пока его люди срывали с себя горящую одежду. — Я хочу наконец заполучить Перепела.

— Не волнуйся, никуда он от тебя не денется, — раздраженно ответил Орфей. — Но сперва я должен получить свое.

Он подошел так близко к огню, что его бледное лицо порозовело от жара.

— Кому ты отдал книгу Фенолио? — спросил он Сажерука сквозь пламя. — Ему? — Он кивком указал на Мо.

— Возможно, — ответил Сажерук и улыбнулся.

Орфей закусил губу, как ребенок, удерживающий слезы.

— Улыбайся-улыбайся, — сказал он глухим голосом. — Насмехайся надо мной! Ты скоро раскаешься, что так со мной поступил.

— С чего бы? — ответил Сажерук так спокойно, словно тут не было солдат, которые снова направили на них арбалеты. — Неужели ты надеешься испугать человека, который уже один раз умирал?

На этот раз улыбнулся Орфей, и Мо пожалел, что у него нет меча, хотя и понимал, что толку от этого было бы немного.

— Свистун, что делает здесь этот человек? С каких пор он служит моему от… — Голос Виоланты пресекся.