Чернильно-Черное Сердце (ЛП)

— Я никогда, — сказал Джош, глядя Страйку в глаза. — Самое большее, что я сказал ей, это то, что я никогда не знал, что сороки могут говорить, пока она мне не сказала. Все остальное было, типа: “Поклянись могилой своей матери, что ты никогда не рассказывал Эди Ледвелл о сердце Маргарет Рид”. А я сказал: “Я не клянусь могилой своей мамы, но я не говорил”. У нее была чертова мания заставлять меня клясться на могиле моей мамы. Когда мы познакомились, нас объединяло то, что мы потеряли родителей… Она написала мне все эти письма с тех пор, как это случилось, — говорит Джош. — Говорила мне, что занимается самобичеванием и все такое… Какого хрена она ждет от меня, что я теперь буду с этим делать?

— Когда Эд узнала, что я снова встречаюсь с Кеа, между нами все пошло прахом. Мы не могли разговаривать, не рассказывая друг другу о том, каким долбаным ублюдком мы считаем того, кто был Аноми…

— Потом, пока я пытался решить, как покончить с Кеа, чтобы она не покончила с собой, с Эди случилась передозировка, — сказал Джош, его глаза расфокусировались и уставились в пол. — Она позвонила мне, когда еще глотала парацетамол и виски. Сказала, что собирается ненадолго уехать… и попросила меня запомнить пин-код ее телефона, потому что она оставила там несколько идей… Ее голос был очень невнятным… Я понял, что она, должно быть, приняла что-то.

— Она хотела сказать тебе, что в ее телефоне были идеи, даже когда у нее была передозировка? — спросил Страйк.

— О да, — сказал Джош. Казалось, он не находил ничего странного в таком поведении. — Ты не знал Эди. Чернильно-черное сердце… он значил для нее все — во всяком случае, тогда. Думаю, к концу ей это надоело… но тогда она не смогла бы смириться с мыслью, что мы все испоганим после ее ухода. Наверное, если бы она не сказала мне, где искать ее идеи, я бы объединился с Кеа, чтобы продолжать писать…

Он замолчал, снова уставившись в пол, затем продолжил,

— Я пошел навестить ее в больнице после передозировки, и Ормонд был там, охраняя палату. Вы с ним знакомы?

— Да, встречались.

— Он сказал мне, что Эд не хочет меня видеть, и у нас возникли небольшие — ну, вы понимаете — физические проблемы. Медбрат разнял нас и попросил меня уйти.

— В ту ночь у меня в голове появилась мысль, что Ормонд — это Аноми. Я был под кайфом, — тяжело вздохнув, сказал Джош. — В то время это имело смысл. Я подумал, может, Ормонд преследовал Эди, чтобы она почувствовала, что ей нужен кто-то вроде него, ну, знаете, какой-нибудь бывший полицейский с “Форд Фиеста”, и как только он ее смягчит, он появится в Норф Гроув, чтобы всадить в нее свои крючки… но на следующий день, когда я снова стал нормальным, я понял, что это чушь… Откуда Ормонд мог черпать информацию, все эти месяцы до того, как он встретил нас?

— Мы называли его географом, — продолжал Джош, — потому что он из тех придурков, которые считают, что уметь читать карту — это какое-то огромное человеческое достижение. Мы узнали, что он преподает информатику, когда он попросил нас пойти и поговорить с его классом. Я никогда не понимал, что он делал в Норф Гроув… он из тех, кто делает все сам, понимаете? Просто хотел заниматься гребаной сваркой…

— Расскажи мне о твоей квартире на Миллфилд Лэйн, — сказал Страйк. — У Кеа когда-нибудь был ключ от нее?

— Нет, — сказал Джош. — А что?

— Полиция сказала тебе, что телефон Эди был перемещен с кладбища после того, как на вас напали, и оказался на Хэмпстед Хит, совсем рядом с твоей квартирой?

— Нет, — сказал Джош, выглядя удивленным.

— У кого-нибудь, кроме тебя, был ключ от квартиры?

— У строителей был мой единственный запасной.

— У тебя был при себе ключ, когда на вас напали?

— Нет. Как я уже сказал, меня вышвырнули, при мне был только телефон. Ключ все еще в моей комнате в Норф Гроув, вероятно.

— Хорошо, это полезно, — сказал Страйк, делая пометку. — Когда именно вы расстались с Кеа во второй раз?

— После того, как у Эди была передозировка. Я сказал Кеа, что мне нужен перерыв, чтобы прочистить мозги. Я, блядь, умолял ее не писать в интернете, что мы снова встречались… Я знал, что все фанаты скажут, что я вернулся к ней и доказал ее историю… Я такой мудак, — с горечью сказал Блэй. — Правда? Какого хрена я все это сделал? Зачем я снова встречался с Кеа? Почему я поверил в то дерьмо, которое показала мне Ясмин?

— У нас у всех есть вещи, о которых мы задаемся таким вопросом, — сказал Страйк. — У всех нас.

— Твои вещи никого не убили, — сказал Джош.

— И твои тоже, — сказал Страйк.

— Да, убили, — сказал Джош, и его изможденное лицо залилось краской. — Я никогда не блокировал Аноми, никогда не заступался за Эди — я позволил этому случиться, потому что я чертовски слаб. Я слабак, — сказал он, стиснув зубы. — Я не хотел срывать злость на фанатах. Я не хотел слушать ничьих советов, кроме Кати, потому что она говорит мне то, что я хочу услышать. Я как гребаный Брэм, только я не поджигаю людей и не бросаю в них камни. Я причиняю еще худшие страдания, пытаясь жить легкой, блядь, жизнью…