Чернильное сердце

Она схватила руку Мо и крепко её сжимала. Она не могла поверить, что он опять был с ней, живой и здоровый, если не считать глубокой ссадины на лбу, почти скрытой под тёмными волосами.

– Тебя били? – Она озабоченно провела пальцем по запёкшейся крови.

Мо улыбнулся, хотя на душе у него, конечно же, было тяжело:

– Это пустяки. Со мной тоже всё в порядке. Не волнуйся.

Мегги не сочла это ответом, но больше вопросов не задавала.

– Как вы сюда попали? Каприкорн ещё раз прислал своих людей?

Элинор покачала головой:

– В этом не было необходимости. Всё устроил твой сладкоречивый дружок. Хорошенького змея ты привёл в мой дом! Сначала он предал тебя, а потом, как на блюдечке, поднёс Каприкорну и книгу, и твою дочь. «Девчонку и книгу». Мы своими ушами слышали от Каприкорна, что именно такое поручение он дал Пожирателю Спичек. И тот его выполнил, к полнейшему удовлетворению шефа.

Мегги положила себе на плечо руку Мо и спрятала голову у него под мышкой.

– Девчонку и книгу? – Мо прижал к себе Мегги. – Конечно. Теперь Каприкорн может быть уверен, что я постараюсь выполнить все его требования.

Он повернулся и побрёл к сваленной в углу куче соломы. Вздохнув, он сел на неё, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.

– Что ж, кажется, теперь мы квиты – Сажерук и я, – сказал он. – Хотя мне интересно, как Каприкорн вознаградит его за предательство. То, чего хочет Сажерук, он ему не даст.

– Квиты? Что ты имеешь в виду? – Мегги села рядом с ним на корточки. – А что ты должен сделать для Каприкорна? Чего он от тебя хочет, Мо?

Солома была слишком сырой, мало пригодной, чтобы на ней спать, но всё же лучше, чем голый пол.

Мо помолчал какое-то мгновение, показавшееся вечностью. Он разглядывал голые стены, запертую дверь, грязный пол.

– Придёт время – и я расскажу тебе эту историю, – сказал он наконец. – Хотя я собирался рассказать её тебе не в таком безрадостном месте и только когда ты немного подрастёшь…

– Мне двенадцать лет, Мо!

Почему взрослые думают, что дети скорее мирятся с секретами, чем с правдой? Разве дети не догадываются, какие глупые сказки сочиняют только для того, чтобы не выдавать эти секреты? Лишь много лет спустя, когда у самой Мегги будут дети, она поймёт, что бывает такая правда, которая до краёв переполняет сердце отчаянием, и её не хочется рассказывать никому, тем более своим детям. Особенно когда отчаяние не скрашено ни малейшей надеждой.

– Садись, Элинор, – сказал Мо и подвинулся немного в сторону. – Это довольно длинная история.

Элинор вздохнула и осторожно присела на влажную солому.

– Этого не может быть, – пробормотала она. – Всего этого не может быть…

– Я девять лет убеждаю себя в этом, – сказал Мо и начал свой рассказ.

В ТУ ПОРУ

Он взял в руки книгу.

– Я почитаю тебе. Для настроения.

– А о спорте там есть?

– О фехтовании. Схватках. Пытке. Яде. Истинной любви. Ненависти. Мести. Великанах. Охотниках. Злых людях. Добрых людях. Прекрасных дамах. Змеях. Пауках. Хворях. Смерти. Храбрецах. Трусах. Силачах. Погонях. Избавлениях. Лжи. Правде. Страстях. Чуде.

– Звучит заманчиво, – откликнулся я.

У. Голдман. Принцесса-невеста

– Тебе, Мегги, как раз исполнилось три года, – начал Мо. – Я помню, как мы отмечали твой день рождения. Я подарил тебе книгу с картинками. Ту самую, с морской змеёй, у которой болят зубы и которая обвилась вокруг маяка.

Мегги кивнула. Эта книга до сих пор лежала в её сундуке и уже дважды одевалась в новое платье.

– Мы? – переспросила она.

– Я и твоя мама.

Мегги отдирала от брюк прилипшую солому.

– Уже в ту пору я не мог равнодушно пройти мимо книжного магазина. Дом, в котором мы жили, был невелик – мы называли его обувной коробкой, мышиной норой, мы придумали для него много разных имён, но в тот день я опять купил целый ящик книг в одной букинистической лавке. Элинор, – он бросил взгляд в её сторону и улыбнулся, – некоторые из них пришлись бы весьма по вкусу. Среди них была и книга Каприкорна.

– Он был её владельцем? – Мегги изумлённо поглядела на Мо, но тот покачал головой.

– Нет, дело не в этом, но… Давай по порядку. Твоя мама тяжело вздохнула, когда увидела новые книги, и спросила, куда же мы их денем, но потом, конечно же, распаковала ящик. В ту пору я по вечерам читал ей что-нибудь вслух.

– Читал вслух?