Чернильные души

Соня все силы приложила, чтобы выкинуть Радика из головы. У неё было, где жить, она была не одна. Конечно, Эдик был совсем другим, и в его чувствах Соня не была уверена, но что ей дала уверенность в Радике? Только обман, и так раз за разом.

Она скучала только по коту, но после того, как пришлось свыкнуться с исчезновением из её жизни матери, расставание с Висасуалием было уже мелочью. Как и с Радиком.

Тем сильнее она поразилась, когда в магазине вдруг столкнулась с ним. И явно не случайно – ведь Радик не удивился, а с силой дернул её за руку, затаскивая за стеллаж с кошачьими консервами.

– Ты что тут делаешь? – прошипела Соня, выдирая руку. – Заказывай через интернет, я же просила! Зачем ты здесь!

– Я искал тебя, – упрямо выпятил подбородок Радик. – Неужели непонятно? Я был в нашем кафе-мороженое, даже в школу заходил, тебя нигде не было!

Соня потупилась. Эдик отговорил её от школы, аргументируя это тем, что осталось им недолго, а сидеть под присмотром одного из полицейских, которые теперь ходили по школе и постоянно маячили рядом с пятнистыми, не очень-то и хотелось. Вместо этого Соня начала через интернет учить китайский, и Эдика это ужасно веселило. Он полагал, что это тоже трата времени, но попытки Сони выговаривать китайские слова ему нравились больше, чем ругаться по поводу того, чем занять свободное время.

Ничего из этого Соня Радику рассказывать не собиралась. Она вообще не хотела с ним встречаться.

– Почему ты ушла? – не дождавшись реакции на свои слова, спросил Радик. – Ты же знаешь, как ты мне нужна!

И он потянулся рукой коснуться щеки Сони. Она отодвинулась. Жалости ей было не нужно. Да, её пятна разрослись так, что на лице осталось совсем немного чистого места, а под пуловером фиолетовый разливался на треть спины и немного на грудь, но у Эдика ситуация была и того хуже. Немудрено, что рядом с ним Соня не думала о них. Другое дело сейчас. Посреди чистого, сверкающего магазина, рядом со здоровым Радиком, она почувствовала себя по-настоящему грязной и отодвинулась. Она понадеялась, что Радик решит, что она на него обижена, но ей и с этим не повезло.

– Ты просто стыдишься своих пятен, дура! Думаешь, они уродуют? Нет, не отвечай, я и сам вижу по твоему лицу. И не кривись, будто я сказал что-то ужасное. От того, что оно почти полностью фиолетовое, оно не стало уродливее! – Радику надоело орать, и он отпустил её руку, обнимая за плечи и пристально вглядываясь в глаза. Последние слова он произнес совсем тихо:

– Я люблю тебя, понимаешь? Фиолетовой или рябой в крапинку. Мне не станет противно, мне не будет страшно, пойми ты это. Я хочу быть с тобой, и я должен быть с тобой, а не этот хлыщ, что крутится рядом, будто ему тут медом намазано. Ты – моя, а не его!

– Я вообще-то с ним сплю, – Соня сама не могла понять, что заставило её произнести это, ведь было так сладко слышать эти слова Радика. А сейчас он уйдет и будет совершенно прав. Потому что любить уродину – это одно, но любить уродину, которая спит с другим – это уже ни в какие ворота не лезет.

А Радик лишь прикрыл глаза и спокойно – если не смотреть, как дергается его щека, можно поверить, что спокойно, произнес:

– Я люблю тебя. Это не так просто, как кажется. И я не отпущу тебя ни за что.

– Говорят, если любишь – отпусти, – вяло произнесла Соня заезженную фразу, не замечая, как обеими руками вцепилась в Радика, словно всерьез испугалась, что он может последовать её совету. И у него должна быть где-то граница терпения, разве нет?

Но если граница где-то и была, то точно не здесь, потому что Радик покачал головой и крепче прижал к себе, касаясь щекой её фиолетовой скулы.

– Так говорят те, кто никогда по-настоящему не любил, – услышала она шепот и всхлипнула, пытаясь не позволить слезам коснуться щек. Для этого пришлось уставиться в потолок, но помогло.

– Ладно, пойдем, – наконец скомкано произнесла она, не желая, чтобы Радика увидели здесь. – Я не то, чтобы верю…

– Ты красивая, – перебил её Радик. – Невероятно красивая.

– И когда ты это заметил? Когда я покрылась пятнами? – Соня не смогла сдержаться, хотя сто раз обещала себе не заводить снова этого разговора. Но заставить себя не думать было куда сложнее, а мысль билась одна – если бы Радик или Эдик появились рядом с ней раньше, если бы у неё был кто-то, разве она пошла бы на вечеринку Линды? Увы, она уже давно знала ответ. Радик ведь и сам признавался, что смотрел на её окна до чернильной истории.

– В восьмом классе, – Соня остановилась и с недоумением уставилась на одноклассника, так что ему пришлось повторить. – Я заметил, что ты красивая, в восьмом классе.

– Хорошо, – Соня говорила медленно, тогда как её мысли скакали, будто взбесившиеся белки. Так долго? И она ничего не замечала? Она же сто раз разглядывала всех мальчишек в классе, пытаясь решить, на кого стоит обратить пристальное внимание, пока не пришла к выводу, что в классе одни дураки и Димка, который не посмотрит на неё ни за что на свете. – И когда ты собирался мне это сказать?