Чернильные стрелы

Потом много чего было. Гормо не стал снова собирать отряд, а предпочел влиться в большую ватагу Шельмы Нгодо. Под началом Шельмы ходили аж две сотни витаньери, но Тардева он знал и сразу поставил десятником. В первый же год Нгодо повел своих людей под знамена кластаро Севиса. Как и недобрым словом помянутый Кресото, Севис формально не подчинялся ни одному из государей. Земли дельты Красной реки уже много столетий не знали власти короля, будучи нарезанными на мелкие кластарьи. В том же Септрери рядовое кластарьи Дельты уместилось бы в захолустном вастерьи, но гонору у каждого правителя было столько, что хватило бы на все коронованные семейства ойкумены. Дельта жила в состоянии перманентной войны, кластаро то заключали союзы, то расторгали их, но единственным стремлением каждого из них было жгучее желание оттяпать хоть кусочек болотистых земель у соседа.

В Дельте Тойло в полной мере осознал, что такое жизнь витаньери. Походная жизнь не была такой уж тяжелой, но привыкать к некоторым вещам было непросто. Но куда денешься – привык. И уже через полгода приказ вырезать деревню перестал вызывать дрожь и тошноту. Через год он полагал обыденным вырвать младенца из рук матери, швырнуть его в сторону и овладеть кричащей женщиной.

Все во славу Святого Вито.

Однажды он задумался, а что бы сказал сам Вито, глядя на те вещи, которые творят его именем. Как бы отнесся ко всей этой крови старый генерал, отставленный королем Дорио, но собравший собственный отряд и пришедший на помощь своему сюзерену в день Последней битвы. И когда старик в помятых доспехах встал на колено перед монархом, тот спросил, как писали в Святых Хрониках:

– Что возьмешь ты в награду за службу, мой герой?

Вито отвечал:

– Ты, король, не принял моей службы, поэтому заплати за нее. Один золотой будет ценой твоей победы.

Потом Вито был причислен к святым, и как-то так повелось, что старый герой, презревший обиды, стал покровителем наемников.

За двадцать лет Тойло Шаэлью истоптал пятую часть континента и даже побывал на далеком острове Грумсовэ, который размерами мог бы поспорить с целым королевством. Он был там, где война, а когда войны не было, то в компании других витаньери просаживал заработанное и награбленное. Но время берет свое, и в сорок Тойло почувствовал, что разбитная жизнь наемника начинает тяготить. Долгие переходы все сильнее утомляли, каждой следующей битве все больше хотелось выжить. Удивительно, но человека, сделавшего смерть своей профессией, стали посещать мысли о спокойной и обеспеченной старости. Оглянувшись назад, Тойло понял, что за плечами у него только чужие крики, остывающие уголья разоренных деревень и пустые карманы, серебро и редкое золото из которых расплескивались не менее щедро, чем кровь из жил. И чужих, и своих.

И как подгадал грастери Ройсали со своим появлением. Сначала Шаэлью принял его небольшой отряд за обычную наемную ватагу, коих много прошло перед его глазами. Но узнав титул головы, изумился: пуаньи столь благородных кровей никак не мог быть простым витаньери, даже предводителем отряда.

Принимали его на сей раз жестко, не в пример благодушному «посмотрим» Гормо Тардева много лет назад. Сам Ройсали больше слушал, развалившись в скрипучем кресле со своим вечным, как выяснилось позднее, скучающим выражением на лице. Выспрашивал в основном Гранто – смуглый, совсем не не похожий на септрера наемник. Кто, откуда, как стал почитателем Вито, чем владеет. Пришлось выдержать и поединок, причем бил Гранто всерьез. Тойло в момент понял, что не принять в отряд его могут по банальной причине – проверяющий его зарубит.

Но за годы скитаний витаньери Шаэлью, выживший в сотнях стычек и паре десятков больших сражений, научился держать меч с правильной стороны. Он не собирался осторожничать, жалея потенциального соратника, и свои атаки тоже не просто обозначал. И когда Гранто разорвал дистанцию, опустив свой клинок, Тойло перевел дух. И обошелся только парой царапин, и в ватагу приняли.

С той самой встречи в безымянной гостинице Глевик-порта у Тойло Шаэлью началась совсем другая жизнь. Грастери Ройсали головой отряда, конечно, не являлся. Он был… Скорее нанимателем. Гранто слушался его беспрекословно, остальные явно опасались смуглого вожака, который не прощал ни малейшего промедления в исполнении своих указаний. А промедлить ведь порой было от чего.

Уже через десятину Тойло понял, что настоящее испытание было не в поединке с Гранто. Когда уже затемно пуаньи появился в доме, который снял в Глевик-порте,  чего-то ожидая, голова согнал всех в залу, а Ройсали со скукой произнес: «Есть работа».