Чернильные стрелы

– И на клавишах играет до сих пор – заслушаться можно. И сам сочиняет.

– Уже меньше, шеф. Страсть ушла.

– Ну, это история старая, долгая и чужим ушам не предназначенная, извините, Лармо. Но вот вопрос у меня, вдруг помните. А то я учился сколько лет назад-то. Как думаете, что это за воздействие? Не вспоминается ничего?

Лейтенант задумался. Но то ли он действительно не сильно налегал на бесполезные офицеру магические науки, то ли в рекомендованных учебниках похожие случаи не приводились, но егерь ничего конкретного сказать не мог.

– Понятно, что тут ментальная магия – человека парализует. Еще и не чувствует боли.

– С болью другое, – предположил Лармо. – Он что-то впрыскивает как змея, или это слюна такая. Она убирает боль, но отравляет все тело.

– Думаете, отравляет?

– А Вы посмотрите сами.

Гормо был вынужден признать, что молодой офицер скорее всего прав. Тело Ваннорте, не пролежавшее и часа, посинело, на лице и шее вздулись большие пузыри.

– Творец милостивый… Ладно, наиболее вероятным считаю одно – контролировать даже двух эта тварь не способна. Это и учитывайте в дальнейшем. Даже в кусты отходить компанией. Если кому на марше отлить, что невмоготу – предупреждает, останавливаемся, ждем.

– Других бы предупредить. Вот чего еще не понимаю. Мы должны были встретиться еще с двумя десятками сегодня. Сначала с одним, скрестить дороги, потом они должны были пересечься еще с одним, с которым мы снова поменялись бы местами и оказались бы опять в середине. Но мы так никого и не увидели.

– Отстали? Или вырвались вперед?

– Понимаете, скорость передвижения оттачивается на тренировках, даже в таких каменюках десятки будут идти примерно одинаково.

– М-да, вот как, оказывается. А посмотришь на ваши квартиры – крестьяне крестьянами. Огороды, бабы да детишки.

– Солдат служит двадцать лет минимум, уважаемый пуаньи, обрастает быстро, особенно в глуши, как у нас. Но полковник на тренировки гоняет постоянно.

Тем временем к костру уже все приготовили, егеря сложили дрова вперемешку с хворостом. Два солдата осторожно, стараясь не прикасаться к коже, взяли тело Ваннорте и водрузили его сверху. Треск ломаемых под тяжестью мертвого еловых веток был единственным звуком. Сержант шепнул командиру, что надо что-то сказать. Лейтенант испуганно посмотрел на негласного, но тот отвел взгляд. Есть вещи, которые должен делать десятник.

Лармо вышел вперед, встал перед Ваннорте, собираясь с мыслями, и тихо сказал:

– Мы не предполагали, что может случиться, когда шли сюда. Мы были готовы встретить сталь сталью. Но не к такому. Этот егерь был хорошим солдатом. Его было за что ругать, было за что хвалить, но он был хорошим солдатом. И пусть Ваннорте умер не в бою, он погиб в служении. Так давайте запомним его этим и сделаем все, чтобы его смерть была не напрасной. Прими его Творец!

– Прими Творец! – нестройно ответил десяток.

Сержант крутанул кремень зажигалки, бросая искры на трут, осторожно раздул, затлевшую растопку и подал разгорающийся комок командиру. Лейтенант прошептал краткую молитву и отдал тело своего егеря во власть огня. Языки пламени сначала осторожно, не веря, лизнули дерево, и вот с гулом вспыхнул еловый хворост. Сухая, просмоленная сосна, порубленная на дрова, не заставила себя ждать, и огонь принял Ваннорте, укрыв его в своих объятиях. Солнце повисло над сосновыми кронами, и его лучи, смешиваясь с отсветами пламени, рисовали на мрачных лицах солдат странные узоры.

– Пожар бы не устроить, – шепнул шефу Наска.

– Хватило бы дров, – ответил тот.

В какой-то момент прогоревшее полено не выдержало, подломилось, и костер стал заваливаться набок. Тело егеря почти было скатилось, но сержант невозмутимо придержал его длинной палкой, водрузив его на место – в самый жар.

Спустя почти час все было кончено. В пепел, конечно, не получилось, но, как мрачно заметил егерь по кличке Сапог, подгорел Ваннорте настолько, что жрать его точно уж никто не станет.

Отряд шел до самой темноты, остановились, только когда дальнейшее передвижение уже не обошлось бы без переломанных ног или спин. Костер поддерживали всю ночь, караулы лейтенант Урго вроде бы и назначил, но все равно никто так и не уснул.

– Как бы то ни было, сегодня должны выйти к Красной, – сказал сержант утром. – Водораздел перешли.

Гормо подумал, что прошли всего сутки, как он вышел на своих двух ногах из лагеря, а ему уже кажется, что они идут по лесу неделю и будут идти месяц, не меньше.

Словно чувствуя скорое окончание пути, егеря и негласные чуть ли не бежали вперед, оставляя за спиной пережитый ужас. Никто не замечал усталости, и даже пуаньи не вспоминал, что ему давно за сорок, что в кабинете стоит уютное кресло, а большой дом с мягкими коврами – всего в паре минут ходьбы от конторы.

Вперед! Вперед! Туда, где ревет, неся свои воды, грозная и не виденная еще река Красная!

А началось все, как обычно, неожиданно.