Чёрно-белая палитра

— Понимаю, на что вы намекаете, — кивнул гость. — Хотите сказать, что мой сын увлечён вами и только вами, и потому не пожелает вступить в брак с девушкой, которую прочат ему в жёны все остальные. Давайте я проясню для вас ситуацию. — Уилфорт — старший подался вперёд, и его прищуренный взгляд стал особенно жёстким. — Не знаю, на что конкретно вы рассчитываете, но ваш брак с моим сыном невозможен по определению. Возможно, всё, чего вы хотели, — это получить от него как можно больше дорогих подарков. — Выразительный взгляд, брошенный на приёмник эхолиний, заставил мои щёки запылать огнём. — В этом случае дело обстоит вполне нормально. То, что вы успели получить за последние недели, — ваше. Но брака не будет. Во — первых, мы с матерью Алджернона никогда его не одобрим. Во — вторых, его никогда не одобрит король. Вы хоть понимаете, насколько важной особой является Алджернон Уилфорт? То, что он оказался здесь, — не более чем досадное недоразумение. Он уже пострадал из-за того, что связался с тёмной, которая никак не подходила на роль его женщины. Вы хотите, чтобы из-за вас он пострадал ещё сильнее? Уверяю вас, король никогда не даст согласие на этот брак. А если Алджи ослушается его величества, ничего хорошего ни его, ни вас в этой жизни не ожидает. Он будет уволен с королевской службы, изгнан из столицы и хорошо, если сохранит своё состояние. Вы понимаете, что ни я, ни леди Уилфорт не можем допустить подобного?

Он сделал паузу, видимо, предназначенную для того, чтобы я в полной мере осознала справедливость этих слов. Я молчала. А что было говорить? Не спорить же, право слово.

— Вижу, что понимаете, — по — своему интерпретировал моё молчание Уилфорт — старший. — Очень хорошо. Вы использовали моего сына для своих целей. Получили всё, что могли получить. Но на этом история ваших отношений заканчивается. Он женится на леди Камилле, и, разумеется, она не потерпит…

— Лорд Уилфорт, — перебила я. — Я вижу ровно два варианта.

Лорд заинтересованно вскинул брови.

— Я вас слушаю.

— Вариант первый, — чётко произнесла я, глядя ему в глаза. — Вы немедленно покидаете мой дом. Вариант второй: его немедленно покидаю я. А вы оставайтесь и делайте всё, что вам заблагорассудится. Но предупреждаю сразу: во втором случае я, со своей стороны, направлюсь в гости к вашему сыну.

Какое-то время Уилфорт — старший гневно взирал на безродную девчонку, осмелившуюся фактически указать ему на дверь. Однако он заставил себя сдержать собственный гнев и первым поднялся на ноги.

— Я уже сказал всё, что собирался, — сказал гость со спокойствием, которое давалось ему с немалым трудом. — Надеюсь, вы сделаете из этого разговора правильные выводы.

И Уилфорт — старший ушёл, не дожидаясь, пока ему укажут на дверь ещё раз, в более буквальном смысле слова.

Я немедленно встала, заперла дверь, и начала носиться по комнате туда — сюда, чувствуя себя эдаким хаотичным штормом.

Выводы я точно сделала, а вот правильными ли они были — кто его разберёт? Главный вывод был один: отец Алджи — порядочная сволочь. Следующий вывод: он в лепёшку разобьётся, но не даст нам с Алджи нормально развивать отношения. Ещё один вывод: он сделает всё, чтобы не допустить нашего брака. Но, впрочем, это вряд ли существенно, ведь на брак с Алджи я не рассчитывала с самого начала. Я остановилась посреди комнаты и ожесточённо потёрла виски. Или всё-таки рассчитывала? Втайне ото всех и даже от себя самой? Потому что если это не так, почему же меня только что так расстроил этот последний, третий, вывод?

Чувствуя, что мозги вот — вот расплавятся, я вышла из дома и, заперев дверь, пошла, не разбирая дороги. Единственное, чем я руководствовалась при выборе направления, — это чтобы ветер дул в лицо.

Нет, лорд Уилфорт — старший. Ничего вы не добьётесь. Алджи — не маленький ребёнок, он отдаёт себе отчёт в собственных действиях. И сам будет решать, с кем ему встречаться и на ком жениться. А я уж тем более ничего вам не должна…

На этом выводе я и собиралась успокоиться, но увы. Успокоиться не получалось. Червячок сомнения продолжал точить меня изнутри. И дело было не столько в пламенной речи отца Алджи, сколько в том, что его слова упали на благодатную почву. И теперь из этой почвы стремительно прорастали ростки.