Чёрно-белая палитра

Что ж, ничего нового касательно самого сна я явно не узнаю. Самого пострадавшего ещё можно было бы попробовать потрясти, но расспрашивать его мать — всё равно, что переливать из пустого в порожнее. Однако существует ещё один важный вопрос: как связан господин Гарден с прочими потерпевшими? Разница в социальном статусе уж больно высока. Однако между остальными тремя удалось обнаружить иное связующее звено…

— Скажите, нет ли у лорда Адана родственников, которые сидели бы в тюрьме?

— Что?! — Леди вскочила на ноги, совершенно не аристократично оттолкнув при этом собственный стул. — Да как вы смеете?! Вы понимаете, с кем разговариваете? Наглая выскочка! Немедленно прочь из моего дома! Антуан!

Впрочем, звать лакея не было необходимости: он сам вбежал в комнату, едва леди начала кричать. Пришлось выйти и быстрым шагом направиться к входной двери, пока меня не вывели под белы рученьки.

М — да, опрос свидетеля в высшей степени нерезультативный. Глаза б мои этих высших аристократов не видели!

По дороге в участок я заглянула в 'злачное место', где часто просил милостыню один из моих осведомителей. Он, однако же, ничем порадовать не смог. Пока найти дополнительных потерпевших не удалось. Впрочем, это мало что значило. Возможно, преступник перестал воздействовать на бедняков, переключившись на аристократов. А может быть, другие случаи не были известны просто потому, что нищие зачастую — люди одинокие, и их одноразовый непробудный сон никто попросту не заметил.

Едва я переступила порог нашего с ребятами кабинета, как выяснилось, что меня срочно вызывают к начальству.

— Сержант Рейс, — Уилфорт вновь принимал меня, стоя (очередная 'добрая традиция') и был чрезвычайно разгневан, — я отправил вас в дом Адана Гардена, рассчитывая на профессиональную и качественную работу. Как вы посмели оскорбить хозяйку дома?!

Сперва я отшатнулась, выпучив глаза от удивления. Потом мысленно выругалась. Очень грязно и изощрённо. Вот ведь гадина! Уже успела наябедничать, пока я добиралась до участка окольными путями!

— Как вы могли нанести оскорбление леди из высшего общества, являющейся к тому же пострадавшей в расследуемом деле? — яростно продолжал отчитывать меня капитан.

— Она не пострадавшая, а свидетельница, — с подчёркнутым спокойствием проинформировала я.

— В данном случае это не имеет никакого значения, — отрезал Уилфорт.

— Я ничего оскорбительного ей не сказала, — продолжала настаивать на собственной невиновности я. — Если на то пошло, это она вела себя некорректно и вообще в высшей степени мерзко.

— Не пытайтесь увильнуть от ответственности, рассказывая мне то, что я отлично знаю и так! — покачал головой капитан.

У меня вытянулось лицо.

— Простите?

Ничего более толкового я в этот момент сказать не могла.

— Зная характер леди Гарден, я догадываюсь о том, как именно она вас приняла, — отмахнулся Уилфорт. — Но вы не жрица и не представитель полиции нравов. Вас интересует не характер хозяйки дома, а факты.

— Совершенно верно! — Разнервничавшись, я тоже подняла на него голос. — Мне нужны факты, о фактах я и спросила! Все пострадавшие, проходившие по этому делу до сих пор, имели отношение к тюрьме — либо там сидели они сами, либо кто-то из их близких родственников. И единственное, что могло бы объединить Адан Гардена с остальными — это тюрьма. Всё остальное отличается слишком сильно. Поэтому я и спросила, оказывался ли в тюрьме кто-либо из его родственников!

— То есть, в сущности, общаясь с высшей аристократкой, вы напрямую задали ей вопрос, не был ли один из представителей её рода — или даже она сама — заключён под стражу? — уточнил Уилфорт, буравя меня взглядом. — И это учитывая, что вы — следователь со стажем, не первый день занимающийся допросом свидетелей, в том числе и дворянского сословия? — Он распрямил спину и хмуро продолжил: — Одним вопросом, который заведомо не мог не вызвать негативной реакции, вы пресекли все шансы на сотрудничество со следствием со стороны этого семейства.

Я молчала, тоже хмурясь. И почему, скажите пожалуйста, я должна расшаркиваться перед этими высшими и воздерживаться от вопросов, которые имею полное право задать всем остальным? Вообще-то перед законом у нас все равны, хотя любому понятно, что это только в теории.

— Ваше стремление выяснить, не сидел ли в тюрьме Адан Гарден или его родственники, совершенно оправданно и даже похвально, — уже мягче произнёс Уилфорт, садясь на свой рабочий стул. Что, кстати, само по себе являлось хорошим признаком. — Но вас не следовало спрашивать об этом леди Гарден. Вам следовало сказать 'спасибо' и уйти, а, возвратившись в участок, отправиться в архив и запросить соответствующую информацию. Уж что-что, а выяснить, кто и при каких обстоятельствах сидел в тюрьме, в нашем ведомстве более чем реально.

Я кивнула. Он был прав, вот только я по — прежнему считала неоправданным выбирать длинный путь, когда есть возможность просто задать короткий вопрос. Вот если бы у меня возникли причины не доверять ответившему, тогда да, я сделала бы и именно то, о чём говорил Уилфорт.