Чёрно-белая палитра

— Донага, — повторил тот, нисколько не смущаясь. — Так, чтобы не пропустить ни единую царапину, ранку, укус или занозу. В идеале осмотр должны проводить не вы, а жена или любовница. — Почему‑то лекарь посмотрел на меня. И, что смутило значительно сильнее, Уилфорт тоже. — В этом случае меньше шансов что‑нибудь пропустить. Вы должны отдавать себе отчёт, что находитесь сейчас в повышенной опасности.

— Почему? — удивился Уилфорт. — Разве магическая анестезия вредна?

— А это смотря как поставить вопрос, — отозвался лекарь. — Сама по себе — нет. Но при таких масштабах последствия может иметь самые что ни на есть пагубные. Объясню на простом примере. Представьте себе, что вы посадили занозу. В обычной ситуации человек почувствует боль. Определит причину и извлечёт занозу. Либо самостоятельно, либо при помощи лекаря. Вы же можете не замечать существование этой занозы день за днём. И обнаружить, что что‑то не та, лишь тогда, когда палец загноится, и проблема станет гораздо более серьёзной, чем была вначале. Людям только кажется, будто боль — это исключительно досадное, негативное свойство. На самом же деле боль играет в нашей жизни чрезвычайно важную роль. Она информирует человека о том, что с его организмом что‑то не так. И таким образом позволяет ему своевременно принять меры. Поэтому полностью её блокировать без крайней на то необходимости нельзя ни в коем случае.

И он снова обличительно на меня посмотрел.

— Ничего страшного, справлюсь, — уверенно откликнулся Уилфорт, прерывая это обвинение на уровне взглядов.

— Надеюсь, — снова переключил внимание на капитана лекарь. — Самое главное — соблюдайте осторожность. И ещё. Если у вас есть зубы, которые нужно вылечить, очень рекомендую заняться этим именно на этой неделе. — Немного подумав, добавил: — И даже если лечить не нужно, можете хоть все зубы полечить впрок.

— Может, вы ещё посоветуете мне их все впрок удалить? — мрачно осведомился Уилфорт.

— Нет, это, пожалуй, не стоит, — вынужденно признал лекарь. — Правда, специалисты по иллюзорной пластике сделают вам отличную челюсть. Но вот жевать иллюзорной челюстью, увы, не получится. Готовьтесь к выписке, — перешёл к делу он. — Сейчас я распоряжусь насчёт кареты, которая доставит вас домой. И помните: никаких резких движений.

Лекарь вышел из палаты. Мы остались вдвоём. Я отчего‑то тут же почувствовала себя неловко. Старательно осмотрела ничем не примечательные стены. Потом всё‑таки перевела взгляд на Уилфорта и поинтересовалась:

— Я могу вам чем‑нибудь помочь?

— Хотите провести осмотр? — не моргнув глазом, осведомился он.

Как и обычно, бесстрастным тоном, но с каплей едва ощутимого сарказма.

Я сглотнула, почувствовав, как лицо заливается краской. Предполагаю, что на фоне идеально белой палаты это смотрелось особенно живописно.

— Не думаю, — пробурчала я.

И больше свою помощь не предлагала.

— Сержант Рейс, вы понимаете, насколько недопустимым было ваше поведение?

Я стояла в кабинете Уилфорта по стойке смирно. Капитан, уже вполне оправившийся после ранения, тоже стоял, хотя мог бы распекать меня, преспокойно сидя в своём кресле. Но нет, впечатление складывалось такое, что переполнявшее его чувство гнева просто не позволяло сидеть на одном месте. Поэтому он стоял, сверлил меня ледяным взглядом, а время от времени делал пару шагов по кабинету.

— Дисциплина — железная дисциплина! — является непременным условием работы в таком ведомстве, как наше! — жёстко говорил Уилфорт. — Дисциплина и беспрекословное подчинение приказам. Это здесь, в участке, допустимо спорить и вести дискуссии. И то, лишь до первого замечание старшего по званию! А во время проведения операции, при задержании преступника, в бою приказы должны выполняться незамедлительно. В таких условиях от беспрекословного подчинения приказам зависят жизни! И старший по званию — на то и старший по званию, чтобы ответственность за принимаемые решения и их последствия ложилась на него. Вы меня поняли, сержант?

— Так точно! — отчеканила я, вытянувшись по струнке.

И покосилась на часы, прикидывая, как долго меня уже распекают. Уилфорт своё слово держал: обещал спустить три шкуры, этим и занимался. Мой взгляд на часы не ускользнул от внимания капитана, и глаза последнего сердито сощурились.

— Сержант, — вкрадчиво произнёс он, — вы отдаёте себе отчёт, насколько серьёзные вещи мы сейчас обсуждаем?

— Так точно!

Уилфорт стиснул зубы, сверля меня суровым взглядом. Наконец покачал головой, шумно выдохнул и утомлённо спросил:

— Вы хотя бы понимаете, что должны были надеть то кольцо?

Я немного помешкала с ответом. Потом всё‑таки сказала:

— Да.

Но как‑то неуверенно. Враньё — не моя сильная сторона. Но ведь с начальством спорить не надо, именно об этом говорил сейчас Уилфорт?

— И если бы подобная ситуация повторилась, вы бы послушались приказа?

Теперь голос капитана звучал почти просительно. Дескать, дайте правильный ответ на вопрос, и мы разойдёмся наконец по делам.

И всё‑таки враньё — это не моя сильная сторона.

— Не уверена, — призналась я.

Уилфорт взбешённо закатил глаза.