Черно-белая жизнь

– Новый год? А где буду я? В этот твой Новый год? Здесь, у… – Он осекся. – Да и плевать мне на праздники и на Новый год в том числе! Я домой хочу, понимаешь? Ты-то дома, в Москве! В своей квартире! И похоже, сюда не торопишься!

Обидно? Конечно, обидно! Так обидно, что подступили слезы. Но Леля взяла себя в руки и снова принялась утешать, увещевать, уговаривать, как малого обиженного ребенка. Снова «потерпи», снова «все самое страшное уже позади, скоро мы будем дома, все вместе, семья!».

Говорила и… Нет, верила, конечно! Только запнулась при слове «семья». Не было уже семьи, не было. А вообще она была? Да, наверное, да!

Хотелось бы верить. Иначе грустно совсем.

– Господи! Да, конечно, я бы приехала, прибежала, прилетела в ту же минуту, как только смогла! Неужели ты сомневаешься? Витя, милый! Ты поверь – мне тоже непросто. И надо закончить дела. Важные очень. Иначе… Грузить тебя не буду, но ты уж поверь!

* * *

Во вторник ровно в восемь ее машина подъехала к офису на Покровке.

Это было здание старого купеческого особняка – двухэтажное, с флигелем, нарядным портиком, солидным входом. Перед входом – милый садик с голубыми елками, наверняка посаженными не так давно. Раньше – скорее всего, при прежнем хозяине – здесь стояли не елки, дерево бесполезное, хоть и красивое, а пышные яблони или вишни.

Будка охранника у кованого забора – документы проверил, сухо и молча кивнул.

Да, дом впечатлял! Нет, не роскошью – обычный, крепкий купеческий дом. Подумала про аренду. Точнее – про ее стоимость. А если в собственности? Ну тогда вообще! Хотя положение М. это вполне позволяло.

Вторая охрана в здании, в холле. Все солидно, без дураков – мебель, ковры, деревянные панели на стенах. Мраморная лестница, чугунные перила. Запах уверенности, мощи и денег – очень приличных денег.

Проводили на второй этаж: Георгий Валерьевич вас ожидает!

Перед личным кабинетом еще одна секретарская. Напротив друг друга стоят два стола, за ними сидят красны девицы – одна лучше другой. Все как положено: блондинка и брюнетка. Похожие, словно сестры разной окраски. Мягко улыбнулись, глянули на часы – моментально и автоматически, одновременно.

«Интересно, – подумала Леля, – а спит он с ними по очереди? Светлая, темная… Зебра! Белый шоколад, темный шоколад. Под настроение. Конечно же, спит! Жалко ведь пропускать такую вот красоту! Жалко и несправедливо».

Поднялась блондинка. Очаровательно улыбаясь, плавным жестом изящной руки (кстати, без длинных и хищных ногтей, что говорило о хорошем вкусе) пригласила войти в кабинет, услужливо, но с достоинством распахнув перед ней тяжелую деревянную старинную дверь.

– Георгий Валерьевич! К вам госпожа Незнамова!

Сам сидел за столом.

Первое, что пришло в голову: хорош! Да как – просто картинка из западного журнала. Такой американский сенатор из клана, допустим, Кеннеди – высок, строен, поджар. Легкий загар на красивом лице. Яркие голубые глаза смотрят внимательно и вполне доброжелательно. Небольшая седина на висках – не седина, так, благородное серебро. Руки. Конечно, руки! Женщина всегда смотрит на руки. Здесь тоже все было как надо – длинные пальцы, аккуратный маникюр, бесцветный лак. Узкое – почти незаметное – обручальное кольцо, белый металл, скорее всего, платина. Ну, и костюм – темно-синий, под глаза. И голубая, в мелкую, совсем мелкую полоску, сорочка. Все про себя знает – голубое к лицу.

Впрочем, при такой природе можно и не «украшаться» – хорош и так!

Его легко представить и в теннисном костюме, и в светлых шортах, и в джинсах – такую природу трудно испортить.

На столе – фотографии. Две. На одной – трое детей. Две девочки, мальчик. Хорошенькие, совершенно «картинные» и счастливые дети. На другой – женщина. Молодая, ухоженная, но – видно – за сорок. Гладкое, красивое лицо. Хорошая, добрая улыбка.

Толком не рассмотрела – неудобно. Понятно одно – красавица. И красавица милая. Не высокомерная, судя по взгляду. И еще – довольная жизнью! Это тоже читалось. А как по-другому? Наверняка сидит дома, командует обслугой, занимается детьми. И ни о чем думать не надо. Совсем ни о чем. В смысле – о хлебе насущном. Ну или какой-нибудь приятный бизнес – типа цветочного бутика или салона красоты – они это любят. Не производство, нет! Какое там производство? Одни напряги и головная боль.

«Завидую? – поймала Леля себя на мысли. – Ох, и не знаю… Ей-богу, не знаю! Наверное, да».

Хозяин кабинета тем временем встал.

– Лариса! Рад встрече! Прекрасно выглядишь! Все молодеешь? И как тебе удается? – Приглушенный смешок.

Она – дура! – тут же стала отмахиваться:

– Какое там, молодею! Скажешь тоже!

Дура. Какая же дура! Надо ведь было совсем не так! Истинные женщины не опровергают: «Конечно, молодею! Нашла молодильные яблоки! Где? Ха-ха! Да расскажу! Точнее – покажу! Ага, в густом лесу, за синими морями, за серыми горами! Ой, ну ладно! Хватит, ей-богу! Совсем в краску вогнали!»

И похихикать, похихикать. И глазки построить. И наплевать на блондинку и брюнетку там, за дверью! Что они? Девчонки-дурочки! А ты – ты женщина!