Читаем Черно-белое кино полностью

Черно-белое кино

Утро – вечер, утро – вечер, день и ночь.Стрелки, цифры, циферблаты – сутки прочь.Гири, маятники, цепи, медный гуд.Все торопятся куда-то, все бегут.На ходу махнуть рукою, крикнуть «будь!»,Съесть сосиску на ходу и снова в путь.Сдать багаж, и в самолет, и в облака. —Как там наши? – как там ваши? – ну, пока!Гири, цепи, шестеренки, медный звон.Телеграмма – вместо писем – телефон,телефонные кабины – о стеклостук монеты – ваше время истекло!Нету времени присесть, поговорить,покалякать, покумекать, покурить.Нету времени друг друга пожалеть,от несчастья от чужого ошалеть.Даже выслушать друг друга – на бегу —нету времени – приедешь? – не могу!На автобус, на троллейбус, в этот гон,в эту гонку, в переполненный вагон,то в обгон, а то вдогонку – на ходу —в эту давку, суматоху, чехарду,в автогонку, в мотогонку, в нету мест,в не толкайтесь, переулками, в объезд,и в затор у светофора – как в тупик…Что за время? Наше время, время пик.Только выхлопы бензина, дым и чад.Только маятники медные стучат.Только стрелки сумасшедшие бегут.Стрелки, цифры, циферблаты, медный гуд.Словно мир этот бессонный городскойстал огромной часовою мастерской,часовою мастерскою, где со стен —циферблаты всех фасонов и систем,где безумные живут часовщики.Спать ложишься – ходят стрелки у щеки.Стрелки, цифры, циферблаты, медный зов.Засыпаешь под тиктаканье часов.И летишь под этим небом грозовым —как на бомбе с механизмом часовым.

Воспоминанье о костеле

Костел называлсяименем святой Анны,а может быть, как-то иначе.Я шел туда ночью,по полю, по черной пахоте,ночь была черной,и можно было идти не иначе,как перебирая рукоюневидимую нитку провода,натянутого связистами, —жесткий проводскользил между пальцами и ладонью,обдирая ее до крови.В костелебыл наблюдательный пунктнаших артиллеристов.Стоял полусумрак,горели свечи,и еще был какой-то свет,и кто-то упорно и долгоиграл одним пальцемна старинном органе,выжимая из него по каплегрустный какой-то мотивчик.Начало артподготовкибыло назначено на шесть ноль-ноль.Постепенно светало,и на стенах костелаоживали старинные фрески,а в левом приделе,у входа,на черном огромном крестепечально и кротко светилисьглаза Иисусаи проступалитемные пятна крови,нарисованной густо на руках и ногахв тех местах,куда были вколочены гвозди —дюймов, наверно, в десять-двенадцать,огромные черные гвозди, —неожиданно бытовая подробностьв этом зыблющемся воспоминанье,где все так призрачнои нереально.