Черно-белое кино

Давно ли покупали календарь,
а вот уже почти перелистали,
и вот уже на прежнем пьедестале
себе воздвигли новый календарь,
и он стоит, как новый государь,
чей норов до поры еще неведом,
и подданным пока не угадать,
дарует ли он мир и благодать,
а может быть, проявится не в этом.
Ах, государь мой,
новый календарь,
три сотни с половиной,
чуть поболе,
страниц надежды,
радости и боли,
спрессованная стопочка листков,
билетов именных и пропусков
на право беспрепятственного входа
под своды наступающего года,
где точно обозначены уже
часы восхода
и часы захода,
рожденья чей-то день,
и день ухода
туда,
где больше нет календарей,
и нет ни декабрей,
ни январей,
а все одно и то же время года.
Ах, государь мой,
новый календарь!
Что б ни было, пребуду благодарен
за каждый лист,
что будет мне подарен,
за каждый день такой-то и такой
из тех, что мне
бестрепетной рукой
отсчитаны и строго, и бесстрастно.
…И снова первый лист перевернуть —
как с берега высокого нырнуть
в холодное бегущее пространство.

Пробужденье

Просыпаюсь – как заполночь с улицы в дом
торопливо вбегаю
и бегу через сто его комнат пустых,
в каждой комнате свет зажигаю —
загораются лампочки, хлопают двери,
тяжелые шторы на окнах
легко раздвигаются сами,
постепенно весь дом наполняется шумом и шорохом,
шелестом, шепотом, топотом ног,
суетой, беготней, голосами,
с этажа на этаж – суетой, беготней – все быстрее —
обрывками фраз
о вчерашних делах и событьях,
о том, о другом,
о делах, о погоде, с этажа на этаж, из пролета в пролет —
все быстрей – коридорами
– дайте пройти! не торчите в проходе! —
сто звонков, сто машинок – звенят телефоны,
трещат арифмометры,
щелкают счеты,
с этажа на этаж – все быстрей – резолюции, выписки,
списки,
расчеты, подсчеты,
дом гудит уже весь, он гудит, словно улей,
и все его окна сияют,
раскрыты навстречу встающему солнцу
поющим синицам,
идущему мимо трамваю.
…Это я просыпаюсь. Проснулся. Глаза открываю.

Проторенье дороги