Черно-белое кино (сборник)

Приближаясь к спокойному устью,
оставляя все дальше исток,
иногда с неосознанной грустью
календарный срываю листок.
Я с непрожитых чисел снимаю
отслужившее службу число,
будто парус рукой поднимаю,
заношу над водою весло.
И несут меня быстрые воды,
только веслами крепче ударь, —
и смещаются даты и годы,
и летит со стены календарь.
Ты узнай меня, мама родная!
Это я, в гимнастерку одет,
прохожу от Днепра до Дуная
и старею на тысячу лет.
Я усы фронтовые не брею.
В них впитался махорочный дым.
Я мужаю, взрослею, старею
и опять становлюсь молодым.
Засыпаю при сполохах красных.
Прохожу в перекрестном огне.
И как будто два возраста разных
по-соседски ужились во мне.
Так живут в сочетании света
и осенней лесной полутьмы
все приметы недавнего лета
и предчувствие близкой зимы.
Будет вьюга. Ах, зимняя вьюга,
у тебя не отнимешь права!
Но за вьюгой, легка и упруга,
пробивается к солнцу трава.
Может, больше мой снег не растает,
но жалеть ни о чем не могу.
Пусть другая трава вырастает,
перед той не оставшись в долгу.
Я глаза к небесам поднимаю.
Заношу над водою весло.
Не тужу ни о чем, понимаю,
по каким меня рекам несло.

«Все сущее мечено временем…»

Все сущее мечено временем. А вот замечается вновь,
что время рифмуется с бременем, с любовью соседствует кровь.
Старинные связи не сломлены и медленно сходят на нет —
так прочно они обусловлены всем опытом прожитых лет.
Нам годы минувшие помнятся, не так наша память слаба.
А все же смотрите, как полнятся значением новым слова.
Иные уходят в предание, иные лишь стали верней.
Я в будущем вижу братание не схожих по виду корней.
Надежными узами связаны, сроднившись на все времена,
там пальмы рифмуются с вязами, с планетою нашей – луна.
И больше не кажется странностью, – то детям известно давно, —
что время рифмуется с радостью, что людям созвучно добро.

«Я хочу доставлять вам радость…»