Черно-белое мышление. Почему мы стремимся к категоризации и как избежать ловушек бинарной логики

15 лет спустя мы с Полом встретились в том же пабе – он находится недалеко от бегового клуба в Чимонде, членами которого мы оба являемся.

– Я мог бы слоняться по дому, жалея себя, и стать жертвой, – сказал Пол. Он добрый, крепкий, седой и тихо разговаривает. – Но еще я мог воспользоваться возможностью сделать что-то значимое, чтобы изменить жизни других людей, пока не знал, что делать с собственной.

К счастью, Пол решил не сдаваться. 2 октября 2004 года 13 одетых в лайкру недовольных «революционеров» собрались в парке Буши на юго-западе Лондона ровно в 8:45 утра, чтобы пройти или же пробежать дистанцию в 5 километров.

– Сначала там занимались только я и мои друзья, – объяснил Пол. – Я организовал для них пробежку по местному парку, пока завис в неопределенности. Я бы не сказал, что тогда у меня было какое-то видение будущего, но в глубине души я хотел заниматься чем-то веселым, социальным и бесплатным – чем-то, что побуждало бы людей любого возраста и с любыми физическими способностями регулярно заниматься спортом, вести более здоровый и активный образ жизни.

16 лет, 715 локаций, 166 896 соревнований, 34 853 835 индивидуальных пробежек и 174 269 175 преодоленных километров[13]. Теперь паркраном[14] субботним утром занимаются все – от неизлечимо больных и выздоравливающих после серьезных болезней людей до знаменитостей и олимпийских золотых медалистов, которые вписали пробежки в свой график и сделали их частью своих фитнес-программ. Паркран стал международным феноменом – им занимаются в Австралии и Японии, в Сингапуре и Эсватини.

Паркран появился в том же году, что и Facebook, но не думаю, что Марк Цукерберг и Пол Синтон-Хьюитт планировали в конечном итоге стать ближайшими соседями.

– Многие зарабатывают кучу денег на беге, но иногда это совершенно неуместно, – сказал мне Пол. – Я хотел все изменить. Каждый имеет право делать то, что хочет. Особенно бегать! Вот я и подумал: зачем брать за это деньги? Зачем заставлять людей платить за что-то настолько простое и естественное?

Но в 2017 году окружной совет Сток Гиффорда, небольшой деревни в северном пригороде Бристоля, на юго-западе Англии, решил порвать с традициями паркрана и начал брать деньги за бег. По словам председателя совета Эрнеста Брауна, мероприятие, проходившее в соседнем Литтл Сток в течение трех лет, стало жертвой собственного успеха. Сначала в пробежках участвовало несколько десятков человек, но потом к еженедельному паркрану присоединилось несколько сотен. 300 человек, которые пробегают по одной и той же дороге каждое субботнее утро, повлияли на ее «преждевременный износ», объявил тогда Браун. Видимо, у его коллег действительно не было другого выхода, и они начали просить участников забега вносить «небольшую денежную сумму на содержание дороги».

В штаб-квартире паркрана зазвонили тревожные колокола. Этот прецедент мог разрушить основополагающие принципы таких пробежек. К большому разочарованию Пола, мероприятия тогда отложили.

– Совет не понимал главную идею паркрана – пробежки должны быть бесплатными, – сказал он мне, и, видимо, эта история его все еще беспокоит. – Если одна группа людей должна будет платить, пусть даже по одному фунту стерлингов, а все остальные участники движения – нет, к чему это может привести?

Разразился скандал. Преждевременный износ, как пришли к выводу несколько ученых-физиков, был незначительным. Если бы ноги спортсменов каждое субботнее утро сдавливали асфальт в Литтл Сток на 1^–20 миллиметров за забег, то это привело бы к снижению высоты покрытия на толщину сигаретной бумаги к моменту наступления следующего ледникового периода. Очевидно, это небольшая цена, которую стоит заплатить за повышение субъективного качества жизни участников забега и за те выгоды для здоровья, которые несет паркран.

Мы с Полом перешли в обеденную зону паба, чтобы перекусить. Я сказал своему приятелю, что в этом случае возникают скорее метафизические, чем физические трудности. В какой именно момент пробежка перерастает в неконтролируемое действо и может принести окружающим неудобства?

Когда-то группа Пола и его друзей состояла из 13 человек и вряд ли могла повлиять на благосостояние округа Сток Гиффорд. Но вот легион из 400 человек эта местность уже вряд ли выдержит. Разницу между 13 и 400 человек легко заметить. Между 50 и 350 участниками – тоже. Но есть ли существенная разница между 175 и 225 бегунами? Или между 195 и 205? А как насчет разницы между 199 и 201?

Пол ответил мне, что в паркране могут участвовать до 300 человек, и этот лимит определяют сами бегуны, а не местные власти. Судя по отзывам, которые Пол получает, когда количество участников начинает приближаться к отметке 300, людям, как правило, толпа начинает казаться слишком плотной. Я спросил Пола, смогли бы люди почувствовать существенную разницу, если бы в парке бежал сразу 301 человек, но Пол лишь пожал плечами в ответ. Он понимает, что установить границы сложно, но какой-то лимит все же должен быть.