Черно-белые ангелы

Единственное, что радовало неподвижную Ники, это был веселый Алешка, своим звенящим смехом разгонявший всех ее демонов. Он с детской первозданной жестокостью прыгал по неподвижной и ничего не чувствующей тете Ники, веселясь, что она никак на это не реагирует и что бы он не творил, никогда его не ругает. Ники не могла оторвать от Алеши глаз. Его улыбка, густая белокурая шевелюра и даже маленькая родинка на подбородке до боли напоминали Кирилла. Можно было подумать, что это сын Киры, а не Юры.

Елена Дмитриевна с уставшей обреченностью заботилась о падчерице. Георгию ее не в чем было бы упрекнуть. Она вымоталась от бессонных ночей, непосильной работы, и, вообще, за последние три месяца сильно похудела и словно постарела сразу лет на десять. Елена с ложечки кормила Ники, ухаживала за ней, как сиделка, тянула всю домашнюю работу, пыталась угнаться за бешено мотавшимся по всей квартире Алешкой. Для нее чувство долга и любовь к дочери с внуком были намного важнее собственного здоровья и благополучия.

Зато Надя расцветала с каждым днем. Ее здоровье стало намного крепче. Она после рождения ребенка слегка поправилась и с более женственной фигурой стала намного привлекательнее. Елена не могла нарадоваться, что ее дочь почти перестала болеть, ее щеки порозовели а глаза светились счастьем. Надя считала лучшим другом своего любовника и будущего жениха Аркадия, хотя до конца не переключила свое внимание с девушек на мужчин. Надя по-прежнему заглядывалась на симпатичных однокурсниц, но вела себя благоразумно.

– Мама, я выхожу замуж! – крикнула Надя с порога, заставив кормившую ее ребенка Елену вздрогнуть и пролить йогурт.

– Зачем же так кричать, Наденька?! Это рано или поздно должно было произойти. Вы с Аркашей идеальная пара, – улыбнулась Елена, забыв, что дверь в комнату Ники открыта и, скорее всего, она слышала каждое слово. – Я очень рада за тебя и за Аркашу. Ты поговоришь с Ники?

– Конечно, мама, – откликнулась Надя. – Думаешь, она ничего не заметила. Она не двигается, но, по-моему, все понимает.

– Я все слышу, – с трудом выговорила Ники. – Надя, поди сюда!

– Ники, милая, тебе и вправду лучше, – сказала Надя, побежав в комнату сестры.

Ники протянула ей руку. Надя смотрела на Ники, как на божество. Она в глубине души не утратила противоестественную привязанность к сестре и была рада ее присутствию рядом. Надя схватила протянутую руку Ники и поднесла к своим губам, прильнув к ней горячим поцелуем. Как она любила эти руки! Сейчас Надя с удовольствием ухаживала за телом, которое когда-то так страстно полюбила. Она с удовольствием делала Ники маникюр и педикюр, мыла ей голову и купала, укладывала ей прическу и даже подкрашивала бледное лицо Ники румянами. Ники чувствовала себя куклой, игрушкой в руках сестры с ее извращенной любовью к ней, но ничего не могла с этим поделать, да и не так уж все было плохо. Уж лучше к ней пусть прикасаются нежные руки Нади, чем противной усатой сиделки с колючими руками и дурным запахом изо рта.

– Тебе правда лучше, Ники! Ты шевелишь руками, говоришь! Это ведь здорово! – воскликнула Надя. – Ники, милая, ты же не сердишься на меня из-за Аркаши? Он не плохой. Ты видишь, я хотела быть только с тобой, но нам это запрещено. Женщина должна быть замужем, причем обязательно за мужчиной! Деваться некуда, а Аркаша очень милый. Его после окончания МГИМО направят в какую-нибудь европейскую страну, а я так хочу посмотреть мир. Я все детство смотрела на жизнь за окном, представляя себя птицей, которая на зиму улетает в теплые края.

В ответ Ники лишь криво, как могла, улыбнулась и пожала руку Нади. Вошла Елена Дмитриевна. Она махнула рукой, сделав дочери знак уйти. Присев на краешек кровати Ники, она ласково провела рукой по ее отросшим кудрям, сказав:

– Бедная девочка. Сколько же ты еще будешь страдать? Ники, тебе нужно специальное санаторное лечение. Хорошо бы даже на Мертвом море. Но, к сожалению, у нас не хватает денег. То, что оставила тебе бабушка ведь еще здесь, в квартире?

Ники в ответ изобразила кривое подобие улыбки и устало закрыла глаза, давая понять, что не намерена отвечать на этот вопрос. Елена, скрипнув от досады зубами, ушла ни с чем. Она еще несколько раз пыталась поднимать эту тему, но реакция Ники оставалась такой же. Ники твердо решила передать бабушкины деньги Кириллу, когда он выйдет на свободу, чтобы хоть как-то компенсировать причиненный ему вред.

Здоровье Ники восстанавливалось, но очень медленно. Прошло два года, прежде чем она смогла самостоятельно сидеть в инвалидном кресле, восстановила речь и могла полноценно двигать руками. Бесконечные часы погружения в себя и глубоких раздумий изменили Ники до неузнаваемости. Она обнаружила в себе много такого, о чем раньше даже не догадывалась.