Черно-белый танец

– А вы ведь, – усмехнулся следователь, – и в прошлый раз, четыре года назад, утверждали то же самое. Был, мол, в «Первомайском» и смотрел «В джазе только девушки»… Так и запишем? Вы по-прежнему настаиваете? И ничего не желаете, Иван Саввич, изменить в своих показаниях?

Боровко промолчал, и Воскобойников сделал вид, что оставляет в своей бумаженции очередную запись.

– А ведь там, в «Первомайском», – вздохнул он, – совсем другой тогда фильм шел. Тоже американский. «Тутси». Очень хороший… Жаль, что мы в прошлый раз, четыре года назад, вас как следует не проверили… И так называемое алиби ваше… Очень жаль. Может, вы б тогда уже не здесь сидели, а…

Следователь сделал многозначительную паузу.

Боровко молчал, угрюмо потупясь.

– Ладно, – вздохнул «кагэбэшник». – Поехали дальше… Вы, Боровко, знакомы с Арсением Челышевым?

Услышав фамилию, обвиняемый вздрогнул, однако поспешно сказал:

– Нет. – И быстро добавил: – А кто это?

– А это, – усмехнулся Воскобойников, – тоже фигурант по делу об убийстве Капитоновых. Да мало того, что фигурант. Он отсидел почти четыре года за это убийство. По вашей милости, кстати отсидел… Молодой совсем парень… Хорошо, что я его, этого Арсения Челышева, в лагерь с политическими устроил, а то он с урками и не выжил бы, поди… Ну что, вспомнили его? Челышева-то?

– Нет, – тяжело дыша, произнес пенсионер.

– Да? Короткая у вас память. Ведь вы знакомы с ним…

Воскобойников пододвинул к себе какую-то отпечатанную на машинке бумагу и, заглядывая в нее, начал повествовать:

– За три месяца до убийства Капитоновых, в декабре тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, двадцатого числа, вы, Иван Саввич, приехали из своего Загорска в Москву и посетили редакцию газеты «Советская промышленность», что расположена по адресу: улица Двадцать Пятого Октября, дом семнадцать. Припоминаете?

Боровко упрямо мотнул головой. Пот по его лицу прямо-таки струился.

– Ну как же!… Усмехнулся следователь. – Вы явились тогда в редакцию с жалобой на председателя Загорского горсовета, который, по вашему мнению, якобы в обход жилищной комиссии, давал отдельные квартиры собственной родне. Вот и письмо ваше. – Воскобойников похлопал по ксерокопии рукописной бумажонки. – Кстати сказать, пришли на вашу цидулю и ответы: из Мособлсовета, из областного комитета партийного контроля. Факты, пишут оттуда, не подтвердились. Выдумали вы все, Боровко. Большой фантазер вы… А зарегистрировано ваше письмо в редакции «Советской промышленности», честь по чести, как раз двадцатого декабря восемьдесят четвертого года. Припоминаете?

Боровко угрюмо молчал.

– Затем, в тот самый день, двадцатого декабря, – усмехнувшись, продолжил Воскобойников, – вы в редакции встретились с корреспондентом отдела промышленности Арсением Челышевым. Вы рассказали ему о ситуации, которая вас на тот момент волновала. Предложили Челышеву выпить – вы принесли с собой в редакцию бутылку коньяка «Плиска». В отделе никого больше не было, и Челышев распить с вами коньяк согласился. Довольно скоро вы оба изрядно захмелели, и Арсений, добрая душа, чтобы вам не тащиться в нетрезвом состоянии одному на электричке в Загорск, предложил вам поехать к нему домой…

– Ах, этот… – вдруг выдавил из себя Боровко. – Мальчонка… Сенька…

– А-а, вспомнили! – с ироническим торжеством протянул Воскобойников. – Наконец-то вспомнили! Проснулась-таки у вас память! Ну, что – дальше сами расскажете?…

– Давно это было… – глядя в сторону, проговорил старик.

– Ну, я расскажу за вас, – миролюбиво произнес следователь. – Далее в тот день вы с этим, как вы говорите, «мальчонкой», отправились к нему домой, на съемную квартиру, на улицу Пятая Парковая. Там вы с Арсением Челышевым продолжили распитие спиртных напитков. Затем он оставил вас спать в своей квартире… Теперь вопрос: вы с Анастасией Капитоновой – знакомы?

– Нет, – быстро ответил старик.

– Врете! – хлопнул ладонью по столу следователь. – Опять вы врете, Боровко! Анастасия Капитонова – внучка вашего старого друга-недруга Егора Ильича Капитонова. И, одновременно, на тот период, сожительница Арсения Челышева. И вы видели ее в тот вечер в их квартире на Пятой Парковой. Видели, Боровко!…

– Да я не помню… – неубедительно прошептал пенсионер, отводя глаза. – Пьяный был…

– Пьяный!… – усмехнулся Воскобойников. – А вот она, Настя, вас прекрасно помнит. – Он похлопал ладонью по исписанным линованным листам. – Помнит, и как постель вам стелила, и как баиньки укладывала. И не такой уж вы пьяный были… Более того: на следующее утро вы, Боровко, трезвым в квартире у Челышева проснулись – разве что голова у вас болела с похмелья… И наутро вы снова виделись с Настей Капитоновой. Двадцать первое декабря – как раз суббота была, поэтому она дома находилась. И вы все втроем – вы, Арсений Челышев и Анастасия Капитонова – по утрянке кофе пили. А потом уже от них вы на вокзал поехали – и домой к себе в Загорск… Правильно, Боровко?

Старик молчал, уронив голову на грудь.