Чернобуров: Новая жизнь

— А за это ты мне еще ответишь!

Я поднял бровь и повернулся к своим гвардейцам:

— Уважаемые, мне показалось, или только что прозвучала угроза в адрес дворянина?

— Не знаю, — протянул Олег, хмуро глядя на Игоря. — Не расслышал что-то.

— Вам показалось, — буркнул дядя. — Прошу простить.

Второй гвардеец издевательски хмыкнул в усы и отвернулся к окну. Олег, не стесняясь, улыбался во весь рот.

Чернов упал в кресло и глубоко, шумно вздохнул. Он стал гораздо толще с тех пор, как Георгий видел его в последний раз. Если бы не брюхо и безобразные складки на шее, он бы выглядел вполне солидным и крепким мужчиной. А так — типичный богач-простолюдин, который злоупотребляет лакомствами.

— Что же ты, Георгий, никак не успокоишься, — вздохнул Игорь. — Я ведь сто раз тебе сказал — «Орешково» мое по закону. Есть завещание, при жизни подписанное твоим отцом…

— Вот и покажите мне.

— Да пожалуйста, черт возьми! Идем в кабинет. Только мо́лодцы твои пусть тут подождут.

Я жестом велел гвардейцам оставаться на месте, а сам последовал за дядей.

Кабинет был отделан в том же кричащем стиле, что и весь дом. На стене висели сабли с позолоченными рукоятками и европейский рыцарский шлем, покрытый затейливой вязью. Над столом скалилась голова какого-то монстра Изнанки, похожего на медведя, только с двумя рядами зубов и рогами.

— Послушай, Гоша, — сказал Чернов, когда я закрыл за собой дверь. — Ты граф, я простолюдин, это понятно. Но зачем было устраивать представление? Зачем ты подослал ко мне какого-то психа с револьвером⁈

— Зря думаете, что я буду оправдываться. Вы просто не оставили мне выбора. Игнорировали звонки, подставили меня с бандитами…

— Не надо было первому нападать!

— Не учите меня, как вести дела с преступниками, — с железом в голосе ответил я. — Вы не предупредили об угрозе, хотя могли. Радуйтесь, что все закончилось относительно хорошо. Но к этому мы с вами еще вернемся. Завещание!

Дядя раздул ноздри и крепко стиснул челюсти, явно сдерживая рвущийся наружу гнев. Конечно, ему вряд ли нравится, что семнадцатилетний юнец раздает приказы. Но и сделать ничего не может — как он сам упомянул, между нами есть различие в статусе.

Игорь открыл сейф, спрятанный в стене за книжной полкой. Вытащил оттуда гербовую бумагу и положил на стол.

— Попрошу не трогать! — строго сказал он. — Это единственный экземпляр.

— Как угодно, — согласился я.

Не особо вчитываясь в текст завещания, я сразу принялся рассматривать подпись отца. Я отлично знал, как она выглядит — и благодаря прошлой памяти Георгия, и по своей работе с бумагами рода. Размашистый автограф Петра Чернобурова встречался мне часто.

С первого взгляда нельзя было сказать, что это подделка. Думаю, любой графолог подтвердил бы, что подпись оставил именно мой отец. Но вот незадача — когда я активировал астральное зрение, то увидел следы магии. Чернила были словно обведены маной — тонкие, еле заметные линии. Пришлось напрячься, чтобы их распознать.

Сначала я решил, что передо мной иллюзия, но позже догадался, что к чему.

— Превосходный трюк, дядя, — сказал я. — Сколько вы заплатили за перенос?

— Какой еще перенос? — пробурчал Чернов.

— Бросьте. Я понял, в чем фокус — некий заклинатель «снял» подпись с другого документа и переложил сюда. Автограф действительно оригинальный, написанный рукой моего отца. Вот только оставлен он был на совершенно другой бумаге.

— Что за глупости, — всплеснул руками Игорь. — Да как такое возможно? А даже если и возможно — где доказательства?

— Отличная идея, должен признать, — сказал я, постучав пальцем по документу. — Если даже изучать подпись по следам ауры — подтвердилось бы, что ее оставил мой отец. Надо обладать превосходным чувством магии, чтобы заметить что-то не то. К счастью, у меня такое чувство есть.

— Ты ничего не докажешь! — Чернов совсем не аккуратно схватил завещание и бросил его в сейф, а дверцу захлопнул.

— Мне и не потребуется. Просто я устрою вам допрос с участием мага-менталиста, — я сел на стул. — Суд вернет мне «Орешково», а вас заставят заплатить штраф за мошенничество и хорошо, если обойдется без тюрьмы и изъятия имущества.

Чернов опять шумно задышал, но промолчал.

— Я, конечно же, потребую виру за оскорбление рода, — продолжал я, разглядывая свои ногти. — И даже после этого продолжу давить, пока вы не окажетесь на улице, а ваши дети — в детдоме.

— Перестань мне угрожать! — взорвался, наконец, дядюшка.

— Почему?

— Что значит, почему⁈

— Почему я должен перестать угрожать? Вы украли у меня целую гостиницу и надеетесь, что выйдете сухим из воды. Ошибаетесь! — я ткнул в Игоря пальцем. — Но только от вас зависит, воплотятся ли эти угрозы в жизнь.

— Ты ничего не докажешь, — повторил Чернов.

Я вздохнул и потянулся в карман. Игорь встрепенулся и резко распахнул ящик стола. Резко выброшенным, как удар, твердым взглядом я заставил его остановиться и медленно вытащил из кармана мобилет.

— Последний шанс, дядя, — жестко произнес я. — Давайте решим дело миром. Верните то, что принадлежит мне, и расскажите, кто надоумил вас отнять гостиницу.